но заявилась к ней в дом буквально сразу после телефонного разговора.
Открыв дверь, Саша опешила, узрев на пороге квартиры собственно саму виновницу своих переживаний и беспокойств – Полину Медведеву.
Сияющая и умиротворенная, Полина стояла с большим пакетом в руках. В расстегнутой куртке, с яркими от ноябрьского мороза щеками, вьющиеся локоны выбились из косы. Вот и здрассте, вот и переспи тут с проблемой…
– Держи, это тебе, – улыбнулась она, шагнув в теплую прихожую и вручив пакет онемевшей подруге. Под руками перекатывалось что-то круглое. – Ты знаешь, а я ведь решила изменить свою жизнь, – поясняла она причину своего прихода, неторопливо расстегивая молнию на куртке. – Все, прямо сегодня начала все сначала. То есть по новой. Короче, теперь все будет иначе. Сажусь на диету, начинаю заниматься спортом, меняюсь внутренне… Нет, а что ты так удивляешься? – Полина заметила, наконец, округлившиеся глаза хозяйки квартиры. – Похвалила бы меня за такое рвение.
– Нда… и по какому поводу все это веселье?
– Как по какому? Хочу быть красивой и счастливой! – Полина повесила куртку, взяла пакет обратно и первой направилась на кухню.
– Так ты и так вроде… и та, и… эта, – Саша последовала за ней.
Она не знала, что ей делать. Совершенно определенно, Польке она сегодня ничего не скажет, но мысль, что она будет весь вечер врать, вызывала изжогу. Ну и ситуация. И хорошо, кстати, что Изки не будет. Вот уж кто может рубануть правду-матку в глаза, а потом хоть стой хоть падай. Что ж, придется отложить мозговую атаку до утра. Говорят же, что утро вечера мудренее. Только как продержаться сейчас?
Полина тем временем извлекла из пакета фрукты, высыпала их в раковину и неспешно намывала эти дары садов, поглядывая на каждый с любовью, которую излучала постоянно, двадцать четыре часа в сутки.
Она все делала обстоятельно и не спеша. Саша любила смотреть, как та готовит, или шьет, сидя за старинной машинкой. У Поли все выходило красиво и плавно, и результат неизменно оказывался блестящим. Нет, ну как такого человека можно было предать и так обидеть!
– Понимаешь, я вдруг осознала, что могу стать лучше, что должна что-то изменить в себе, – делилась своими выводами Полина. – И потом, Сережке всегда нравились худенькие. Ты же помнишь, какой я была, когда мы с ним познакомились? – и она с задорной улыбкой обернулась к Саше, грациозно повернув голову. Это было так естественно, что на ее фоне подобные жесты Изы выглядели ужимками и кривляньем.
– Ага, перемотина, маленький пленник Бухенвальда, – кивнула Саша.
Она уселась на кухонный уголок, согнула ногу в колене и положила на нее подбородок. Ей отчаянно стыдно было смотреть в глаза подруге, а упоминание о ее муже вызывало практически ноющую боль в груди.
Домовитая гостья переложила фрукты в большую декоративную миску и водрузила ее в центр стола, не забыв постелить клеенку.
– Вот, угощайся. Кстати, ты будешь
