o
Глава 1
Дождь… Скоро осень. Последний год моего обучения, я получу диплом.
– Черт, – я выругалась, когда случайно смахнула сумкой вазу со стола.
Молодец, Эмили, ты растяпа! Я кинула сумку на кровать и принялась собирать осколки. Из-за своей рассеянности уже побила все вазы и всю посуду в доме. Я села на корточки и собирала осколки. Волосы лезли в глаза, ещё чуть-чуть и я порежусь. А в этом есть что-то символичное… Я подняла осколок голубой вазы и пригляделась. А мы похожи… Нет, нужно скорее прогнать плохие мысли прочь, пока ещё не слишком поздно.
– Всё хорошо, милая? – папа залетел в комнату, держа в руках книгу.
– Я в порядке, а вот ваза нет, – я буркнула, сидя на полу.
Папа тяжело вздохнул и сделал шаг вперед. Сейчас снова примется за своё.
– Не подходи, здесь везде мелкие осколки, наступишь ещё! – я предупредила, папа резко замер и косо посмотрел на меня.
– Ты точно в порядке? – он спросил меня, уже, наверное, в сотый раз за лето.
Я встала и молча прошла в ванную; выкинув все, что осталось от вазы, я вернулась в комнату.
– Если я сказала, что в порядке, значит, в порядке, – я наконец ответила отцу, который по-прежнему стоял в дверях.
Я взяла сумки с кровати, завтра переезжаю в новую съёмную квартиру. Я села на пол и начала укладывать последний чемодан.
– Ты такая молодец, уверен, диплом с отличием уже у нас! – перебив молчание, радостно завопил папа.
– Ну да, наверное. Не загадывай раньше времени, мне ещё закончить надо, – не поднимая глаз, я ответила.
– Вот закончишь, я помогу тебе устроиться в Вашингтоне! – отец не переставал.
– Нет, я здесь останусь, устроюсь в Сан-Франциско, – я перебила его.
Взглянув на папу, увидела, что от его довольной улыбки не осталось и следа. Папа поджал губы и собирался с духом, прежде чем заговорить. Я знаю, что он пытается меня подбодрить, жаль, не могу ему достойно ответить. Как же хотелось завопить и сказать: «Да, всё будет отлично! Уже не могу дождаться, когда уеду в Вашингтон!»
– Но в Вашингтоне у тебя больше возможностей, чем здесь, – папа тихо сказал, внимательно всматриваясь мне в глаза.
– И связи у меня там есть, это тебе нужно. Дорогая, мама бы гордилась тобой… – он закончил говорить дрожащим голосом.
– Угу, – я с шумом выдохнула.
Ну вот, он сказал это. Я думала, что хоть сегодня нормально засну, жаль, похоже, не удастся выспаться.
Моя мама покончила с собой, она умерла год назад. Мать так и не смогла пережить смерть Стоуна. Похоже, мама и правда его любила, и самое ужасное, что она любила его больше, чем меня. Мама не нашла сил жить дальше хотя бы ради меня… Мне просто обидно, что она не захотела жить ради меня. Разве ей не хотелось увидеть, как я получу диплом, кем стану через два года, увидеть мои достижения? Я хотела, чтобы мама гордилась мной. Всегда хотела, чтобы мои родители гордились мной. Надеюсь, что когда-нибудь смогу простить её…
– Я не поеду в Вашингтон, – я повторила, посмотрев на отца.
Он отвернулся лицом к комоду и стал разглядывать фотографии. Папа взял одну из них и долго всматривался в неё. На фото маленькая я и мама, мы отмечаем Рождество в нашей крохотной квартире. Папа по-прежнему её любит и всегда будет любить… После их развода я отчаянно пыталась уговорить его сходить хотя бы на одно свидание, но он постоянно отнекивался. Мы с ним так похожи.
– Пап? – я постаралась вернуть отца в реальность, но все напрасно, мыслями он был уже где-то далеко.
Отец, наверное, вспоминает то Рождество на фотографии, когда мне было шесть. Я почти уже ничего не помню, но папа предался воспоминаниям. Я отодвинула чемодан и не сводила с него глаз.
– Дорогая, ты же знаешь, он найдёт тебя, будь ты хоть на Марсе. Вашингтон мелочь для него. Если бы захотел давно уже объявился, ты не должна лишать себя будущего и ждать его… – он вдруг заговорил.
От его слов моё сердце сжалось и рассыпалось на мелкие осколки. Эту тему мы вообще не трогаем, но почему он решил заговорить о нём именно сейчас?
– Ты это о чем? – я перебила папу.
Он поставил фотографию обратно и повернулся ко мне лицом. Я хотела притвориться, что не понимаю, о чем он говорит. Лучше не поднимать эту тему, иначе одной разбитой вазой дело не обойдётся.
– Это глупо сидеть и ждать… – он повторил.
– Я никого не жду, – я разозлилась.
– О, ну да, конечно! А когда хозяин
