совня. Путник, окажись таковой здесь в столь поздний час, бросив внимательный взгляд на полуразвалившееся строение, увидел бы в одном из оконных проёмов еле приметный свет. А если ещё и обладал смелостью, да подкрался к этому проёму, то услышал бы весьма опасный разговор. А если ещё и заглянул внутрь…
Но где найти путника в эту ненастную ночь? Да и жалко человека. Заметь его люди в часовне, живым не отпустят. Ибо, страшное дело затевается в старых стенах.
– Я размещу своих людей на крышах двух противоположных домов. Вот здесь. – Рука в чёрной перчатке обвела небольшой круг на карте. – Как раз в этом месте кортеж наместника свернёт на мост Августа. Русские попадут под перекрёстный огонь, так что шанса выйти живым из нашей ловушки, у князя нет.
– Князь предпочитает передвигаться верхом?
– Как любой военный.
– Но тут оказия особенная. Он представляет русского императора. Что если церемонии заставят его сесть в карету?
– Разве карета спасёт наместника от пуль?
– Боюсь, вам не удалось убедить меня. Мне нужен полный успех задуманного, и результат должен быть известен сразу же по окончанию. А в вашем плане это возможно при двух условиях: если Репнин поедет верхом, и если кроме полуэскадрона кирасир он не возьмёт в конвой этих ужасных гуннов, которых они называют…чёрт, забыл!
– Башкиры, маркиз!
– Никаких титулов! И тем более имён. У этих стен могут быть уши.
Человек, которого назвали маркизом, обвёл взглядом заброшенную часовню. Со стороны южной стены, там, где сквозь бойницы верхних окон виднелось беззвёздное ночное небо, раздался шорох. В мгновение в его правой руке появился кавалеристский пистолет. В свете факела на чёрной коже блеснули рубин и золото большого перстня.
– Это всего лишь летучие мыши!
– Нервы!
Пистолет исчез в недрах чёрного плаща.
– Так вот, если с Репниным будут эти чёртовы башкиры, за ваш план я не дам и ломаного гроша.
– И правильно сделаете!
Из тьмы в круг света ступила фигура. Тот же чёрный плащ, шляпа, закрывающая верхнюю половину лица.
Теперь пистолеты в мгновение оказались в руках всех троих. Раздались щелчки взводимых курков.
– Успокойтесь, господа! – незваный гость поднял ладони.
– Кто вы?
– Вы же сами сказали, никаких имён.
Незнакомец приподнял поля своей шляпы.
– Вы…
– Тсс, – приложил он палец к губам. – Итак, план хорош, но исключительно для военной кампании. Князя легче убить в резиденции, во время выступления.
– Здание будет усиленно охраняться. Прикажете брать его штурмом?
– Зачем? Внутри буду я.
– Вы готовы поставить на кон собственную жизнь? Вас схватят! И хорошо, если позволят сделать один выстрел!
Тонкие губы чуть скривились в лёгкой усмешке.
– А мне больше и не надо. Вы, наверное, слышали о моей репутации?
– Шесть дуэлей и все со смертельным исходом. Первый выстрел и прямо в сердце. Вы, несомненно, лучший стрелок в Европе.
– Благодарю! – изобразил тот лёгкий поклон.
– Так вы хотите вызвать князя на дуэль? И убить его прямо в резиденции курфюрстов? Но для этого нужна более чем веская причина.
– Уверяю вас, господа, она у меня есть.
– Ах, Имберг, ну голова! Даром, что молод! Учись, штабс-ротмистр!
– Поздно мне, Ваше Высокопревосходительство негоцианству учиться. Да и пристало ли это боевому офицеру?
– И то верно.
Николай Григорьевич оглядел ладную фигуру начальника своего конвоя.
– Тут, штаб-ротмистр, оружие не менее страшное, чем пушки и ружья. Подрыв финансовой системы Империи – это не на ратном поле друг в друга палить. К тому же не каждый оружие это распознает. Вот ты, допустим, отличишь сто рублей подложной ассигнации от подлинной?
Князь Репнин-Волконский положил перед офицером две ассигнации достоинством в сто рублей. Тот повертел каждую в руках, пощупал, даже понюхал.
– По виду одинаковые.
– Вот и я также мыслю, – вздохнул князь. – А Алексей Осипович сразу распознал вот в этой французскую подделку, – он взял двумя пальцами одну бумажку. – А может вот в этой. Тьфу ты, чёрт! Ладно, давай в резиденцию собираться! Перед саксонцами речь держать будем.
– Николай Григорьевич, –
