кивнул, глотнув из бокала, и продолжил.
– Да. Они называют это до сих пор тем же словом, что и раньше. Исповедью. Хотя сейчас они уже на этом поприще не добиваются таких успехов, как раньше. Раньше люди были более религиозны и верили, что молитвы и исповедь успокоят их душу.
– А это не так?
– Я тебя умоляю… Нет, конечно… Все совсем не так просто.
Он плеснул себе еще спиртного в бокал и вернулся в кресло.
– Священник, – продолжил он, – давал только одну из нескольких вещей, которые были нужны. Он выслушивал и давал надежду, а этого мало. Я иду дальше. Я ищу проблему, которая действительно беспокоит человека, и помогаю ее решить.
– Как?
– Все зависит от ситуации. Иногда хватает просто сказать: «Все будет хорошо». В смысле дать надежду. Иногда – приходится копаться намного больше. И делать намного больше. Иногда требуется заставить поверить человека во что-то, даже в то, во что он никогда бы без тебя не поверил.
– Например, в зеленых человечков?
– Один раз заставил поверить и в это, – кивнул Олег.
– Но это же бред!
– Главное было не то, что это бред, а то, что человеку это помогло. Самые интересные случаи – это когда один человек, например, хочет стать музыкантом, но у него нет для этого музыкального слуха. Однако выясняется, что у него есть великолепная память и сильное желание импровизировать. Я ему помог, и теперь он не просто играет, но и неплохо зарабатывает этим себе на жизнь.
Я лишь недоверчиво покачал головой.
– Не веришь? – ухмыльнулся Олег.
– В это трудно поверить.
– Будешь иметь дело со мной, поймешь, что можно поверить и в намного более удивительные вещи. Например, в то, насколько велика может быть человеческая подлость.
Я сделал большой глоток сока, обдумывая все услышанное. Наконец-то весь бардак в голове начал укладываться и стала вырисовываться какая-то схема.
– Ну, хорошо, – сказал я, – а теперь давай о минусах и о том, почему ты этим занимаешься.
– Два крайне сложных вопроса. Особенно второй. Именно поэтому отвечу сначала на него. В свое время меня научили, и я стал по-немногу заниматься этим. Потом… отказаться уже не смог. Не могу жить иначе, понимаешь? Меня учили несколько месяцев, и потом я сам в первый раз помог одному своему другу. Его радость, его счастье были как наркотик, и от этого уже потом нельзя было отказаться. Так же как и от осознания того, что я помог человеку.
– Понимаю. А минусы?
Он очень долго смотрел на меня, прихлебывая из бокала, прежде чем ответить.
– Хочешь знать все, во что ввязываешься? Это здорово, конечно, но всего я сам не знаю. Расскажу только то, что смогу. Минусы есть, и очень большие. Первый – это то, что мы копаемся в дряни, которая наполняет человека. Пусть даже это дерьмо на него вылили, а не он сам в себе накопил. Оно от этого лучше не становится, и, копаясь в дерьме, не испачкаться нельзя. Все, что ты делаешь с человеком, затрагивает и тебя, как бы ты
