шли по центральному нефу мимо массивных мраморных пилонов.
– Эта базилика напоминает мне римскую Санта-Мария-Марджоре, – прошептал сэр Луис.
– Да, Сен-Сернен в Тулузе побольше будет, – шепнула в ответ Ляля и вспомнила момент своего метафизического пребывания в двенадцатом веке, когда ее впервые посетила мысль отыскать Святой Грааль. По дороге в Монсегюр она ощущала все возрастающее притяжение сакральной чаши и понимала, что идет верным путем. До сих пор она помнит это необыкновенное чувство – сладкую боль в солнечном сплетении, ведущую к цели. Но сейчас, продвигаясь по каменному полу с детства знакомого собора, она не замечала ничего подобного. У надгробия первого российского императора из серого выборгского гранита они остановились. Рука Ляли дрожала в руке графа, сердце ее сжималось от тоски и обиды. "Почему сэр Луис так стремится оставить меня?"
Девушка закрыла глаза, и чувства, которые она считала, оставленными в двенадцатом веке, нахлынули опять – тоска по дому и близким. Тогда она отчаянно стремилась домой к маме, поэтому и смогла найти дорогу к Святому Граалю. У сэра Луиса в двенадцатом веке остались дядя, замки и подданные, он хочет вернуться, чтобы предотвратить захват Монсегюра войском французских крестоносцев. Стремление домой рыцаря стало ей более понятно. Она сжала его ладонь и взволнованно спросила:
– Милорд, вы что-нибудь чувствуете сейчас?
– Ветерок обдувает мою левую щеку, – незамедлительно ответил он.
– Вы правы, здесь прохладно, – хихикнув, сказала Ляля. – Но вы чувствуете эманацию Святого Грааля?
– Нет, а вы, демуазель?
– И я не чувствую, хотя в Монсегюре я ее ощущала вот здесь, – и девушка положила руку себе под грудь.
– Сердцем? – переспросил граф.
– Нет, это солнечное сплетение, говорят, здесь находится душа человека, – пояснила Ляля.
– Вот здесь? – уточнил рыцарь, дотронувшись до своей груди.
– Нет, здесь, – и Ляля чуть передвинула широкую ладонь рыцаря. – Чувствуете? – переспросила она почти жалобно, не отнимая своей руки. Граф закрыл глаза и сосредоточился, честно пытаясь уловить след присутствия родовой чаши в сердце Петербурга, но почувствовал только тепло руки стоящей рядом девушки. Мгновения текли. Рыцарь открыл глаза. Ляля стояла совсем близко.
– Ну что? – выдохнула она.
– К сожалению…
Девушка убрала руку.
– Что ж, придется искать его в другом месте…
– Какие еще местные легенды вы знаете, демуазель? – спросил сэр Луис, когда они вышли из собора. Ляля на минуту задумалась и радостно выпалила:
– Валаам!
– У которого ослица заговорила? – удивился граф.
– Нет, – отмахнулась Ляля. – Так называется остров в Ладожском озере, монастырь там старше вас, мессир, десятого века.
– И что?
– Там в церкви на берегу есть копия камня Гроба Господня.
Граф
