сразится с меком. – Подобные поединки устраивались и раньше, спектакль Манфорда ничего не доказывал… но Гилберт понимал, что вождь батлерианцев будет настаивать. – Директор, выберите кого-нибудь из своих подопечных. Он отправится со мной на Салусу – и должен будет у всех на виду победить мыслящую машину. Робот знает, что, если проиграет, мы его уничтожим.
Священник Хариан вмешался:
– Его в любом случае нужно уничтожить.
– Поскольку робот все равно проиграет, его уничтожение неизбежно, – сказал Гилберт.
Он понимал, что, если ментат не сумеет победить машину, Манфорд разъярится. Ученика-ментата убьют… а робота все равно уничтожат.
Вождь батлерианцев задумчиво спросил:
– Как вы думаете, ментат, он хочет жить? Есть у него душа?
Гилберт посмотрел на робота.
– Это машина, она ничего не хочет. У нее нет души. Однако у таких меков мощные оборонительные способности и программы самосохранения. Он попытается уцелеть.
По конструкции и дизайну Гилберт видел, что боевой робот сооружен на Коррине. Где-то в недрах его памяти могли даже храниться воспоминания о нем самом тех времен, когда он жил под опекой Эразма. Будь мек человеком, он мог бы пресмыкаться и умолять о пощаде, мог раскрыть опасную тайну прошлого Гилберта, надеясь сохранить себе жизнь. Но для боевого робота ничего не значат политика и взаимоотношения людей.
Изучая закованного в цепи робота, Гилберт заметил, что священник Хариан смотрит на него с явным подозрением.
Гилберт верил в своих учеников, но из-за такого глупого, непредсказуемого спектакля не хотел рисковать даже батлерианкой-фанатичкой Элис Кэрролл.
– Любым своим учеником я мог бы гордиться, вождь Торондо, но сейчас здесь я. И сам справлюсь с этой задачей. – Он улыбнулся Анари и священнику Хариану и снова повернулся к Манфорду, больше не глядя на робота в цепях. – Если хотите, можем отправляться на Салуку немедленно.
Манфорд был доволен.
– Хорошо. На орбите нас уже ждет корабль «Эсконтран».
Корабли «Эсконтран» нельзя было назвать роскошными, но Ролли Эскон перестроил один из них, и Манфорд Торондо получил не маленькую пассажирскую каюту, а просторный отсек из нескольких кают. Не привыкший к такой роскоши директор Альбанс сторонился Манфорда. Они были политическими союзниками, но не друзьями, и в обычных условиях не общались – по обоюдному желанию. Манфорд признавал ценность человеческого мозга, способного выполнять функции мыслящей машины, но сомневался в чистоте помыслов Гилберта.
Вождь батлерианцев предпочитал одиночество, в котором мог медитировать и молиться. Хотя верная Анари хотела бы постоянно находиться при нем, иногда Манфорда нельзя было беспокоить и следовало оберегать его уединение. Манфорд не хотел, чтобы Анари видела его, борющегося со своими кошмарами. Мастер меча преклонялась перед ним, без колебаний исполняла любой его приказ. Он не позволял ей видеть свою слабость.
