Сказал только, что можно положиться, потому что сохранят в наилучшем виде.
Предельно осторожно, чтобы не спугнуть опьяневшего собеседника, выказав чрезмерный интерес, Кевин подался вперед.
– А вы не помните, по какому поводу он это сказал, о чем вы тогда разговаривали?
– Гм. – Коротышка покачался на стуле и сосредоточенно нахмурился. – Дайте подумать, дайте подумать… А, вспомнил. Дело было в семьдесят третьем, как раз после того, как один из наших парней в Риме потерял важные бумаги. Мы так и не узнали тогда, противник ли их стырил или он сам их посеял. Парки, типа, считал, что его просто карманники обчистили. Он сказал тогда, что это проще простого, поскольку все в службе раздолбаи и тупицы – все, включая начальство. Помнится, я спросил тогда, может, он и меня тоже имеет в виду… Я здорово тогда разобиделся. Надо же – какой я тупица!
Кевин осторожно покашлял, борясь с острым искушением согласиться с подобным предположением.
– И что он сказал?
Коротышка открыл глаза.
– А вы что думали? Думали, подтвердит, что я тупица?
Кевину пришлось поднять руку, чтобы герой-разведчик не сорвался на крик.
– Нет, не это. И следите за своим голосом! Что Паркинс сказал о том, что в Англии сохранят в наилучшем виде?
– Ах, об этом… Ну, он – после того как заверил, что я-то не тупица, – заявил, мол, на англичан, на их правительство всегда можно положиться. Что тому парню в Риме стоило послать бумаги англичанам, уж они-то точно ничего бы не потеряли.
– И все? Ничего больше не объяснил?
Коротышка мотнул головой:
– Нет. Да я и не спрашивал особо. А сам Парки ничего больше не добавил.
Кевин вздохнул.
– Ну как, хотите еще чего узнать? Чтоб я еще чего-нибудь рассказал?
Кевин посмотрел на сидевшего перед ним типа с покрасневшими глазами. Вряд ли от него можно было ожидать еще чего-либо ценного, по крайней мере в ближайшие несколько часов. Вот если бы у Кевина имелось в распоряжении несколько недель на то, чтобы выпотрошить его до дна… Однако, если верить пожилому джентльмену, счет шел не на недели, а на сутки, даже часы, так что тратить время на разработку этой линии не имело смысла.
– Нет, – медленно ответил Кевин. – Пока нет. Если мне потребуется что-нибудь еще, я с вами свяжусь. – Он встал, дав собеседнику знак оставаться на месте. – Я выйду первым, а вы – через десять минут. Никакого пива больше, вообще ни капли спиртного до тех пор, пока вам не передадут, что вся эта история закончилась. Держите ухо востро. Вы – единственная ниточка, которая связывает нас с Паркинсом, и это лучше, чем ничего, так что нам не хотелось бы, чтобы с вами что-то случилось.
Глаза у коротышки расширились.
– Вы хотите сказать, мне, возможно, тоже…
– Я ничего такого не говорю, – перебил его Кевин. – Я просто хочу, чтобы вы были очень, очень осторожным. Так что таким и будьте.
Открывая
