style="font-size:15px;"> На ступеньках крыльца лежали упакованные в пластиковые пакеты «Вашингтон пост» и «Нью-Йорк таймс». Подняв их, Вин вошел обратно в дом и запер за собой дверь. Газеты он положил на кухонную стойку. Затем открыл дверцу холодильника, чтобы достать пакет молока, полученного от коровы, в корм которой наверняка добавляли антибиотики, и холодильник не взорвался. Плеснув в чашку молока, он добавил кофе и поставил чашку на стойку рядом с газетами. Потом вытряхнул газеты из пакетов, включил спутниковый приемник, и в доме раздался голос покойного Уоррена Зивона, исполняющего песню «Юристы, оружие и деньги».
Одетый в гражданское майор разведывательной службы морской пехоты, сидя в какой-то комнате в Вашингтоне, федеральный округ Колумбия, складывает несколько газет в аккуратную стопку. В Никарагуа идет война, из которой никто не делает тайны. Секретный агент, убитый где-то в Лос-Анджелесе. Майор морской пехоты не знает о твоем существовании, хотя ты – его невидимое прикрытие, его поддержка. Зачем, зачем мы читаем газетные гороскопы?
«Минутку, – произнес про себя Вин, обращаясь к новым призракам, – а вы кто такие?»
Но призраки исчезли, растворились в воздухе, словно пар, поднимающийся над чашкой с горячим кофе.
Похоже, лекарства не действуют.
Да!
Он прочел газетные новости и не нашел ничего такого, что привлекло бы его внимание. Выпив две чашки кофе, он дважды посетил туалет (что было обычным делом). И ни разу не взглянул в зеркало.
Потом он принялся делать гимнастику тайцзи на заднем дворе. Прохладный воздух нес все типичные запахи большого города, но все же это был не удушающий смог, изводивший жителей Пекина, чьи страдания запечатлела газетная фотография с тремя проколами, висящая на стене в жилище Кондора. Его ладони, описав полукруг, сошлись почти вплотную перед грудью – это была поза концентрации.
Когда-то, еще в годы обучения, Виктор говорил ему: «Сила идет от бедер».
Он лежит на спине и мощно двигает бедрами, раз за разом входя в сидящую на нем Уэнди. Она говорит: «Они солгали тебе. Я получила пулю в голову». Потом, закрыв глаза, шепчет: «У тебя получилось. У тебя…»
Видение исчезло. Ее нет, сказал Вин сам себе.
И все же было приятно увидеть ее снова. Кем бы она ни была.
Следующее воспоминание застало Кондора в душе. Уэс. Майора морской пехоты звали Уэс. Уэнди и Уэс. Уэнди уже давно погибла к тому моменту, когда Уэс… когда Уэс…
Воспоминания оборвались. Стоя в ванной в клубах пара, Кондор вдруг подумал о том, до чего же это приятно – бриться с помощью собственной, купленной им самим пены для бритья, своей личной бритвой, а не синим одноразовым скребком над раковиной в общем туалете, да еще под присмотром двоих надзирателей, которые, впрочем, были далеко не такими крутыми, какими себя считали. Он подумал, не изменить ли ему дозировку антидепрессантов – если только принимаемые таблетки действительно были антидепрессантами.
