Тем удивительнее Люсьену казался тот факт, что она вышла за Чарльза замуж. Кэтрин всегда была романтичной особой, и, должно быть, Кросби удалось ее как-то очаровать.
Очаровать и сломать. Этот вывод напрашивался сам собой. В юности Кэтрин была пылкой натурой, ее уверенность в себе восхищала Люсьена. Но в женщине, которая стояла сейчас рядом с ним, он не видел этих качеств, в ней было мало от прежней Кэтрин.
Девушка, которую он знал когда-то, одарила бы его за комплименты ослепительной улыбкой. Кэтрин была дерзкой и отчаянно смелой, с ней не приходилось скучать. Когда играли в шарады, она самозабвенно выполняла все задания, не заботясь о том, что порой это выглядело смешно и нелепо.
«Я лучше в лепешку расшибусь, чтобы вызвать всеобщий смех, чем соглашусь влачить жалкое существование среди мрачных особ», – часто повторяла Кэтрин.
Но теперь переполнявшая ее когда-то, ликующая жизнерадостность исчезла. Кэтрин держалась скованно и отчужденно. А вот в юности, когда она только начинала выезжать в свет, Кэтрин вела себя царственно. Люсьен это хорошо помнил.
С нынешним поведением Кэтрин, которая, судя по выражению лица, предпочла бы оставаться незамеченной, не вязался ее наряд. Странно, что вдова выбрала белое платье для поездки на бал. Это шло вразрез с общепринятыми нормами.
– Мне нравится твое платье, – сказал Люсьен и прикоснулся к ее рукаву-фонарику.
– Правда? – Она разгладила ладонями шелковую ткань. – Модистка пыталась убедить меня выбрать другой цвет – более яркий, более смелый. Но у меня много таких нарядов, и я нахожу их неуместными в моем положении. Я вдова и не хочу выглядеть так, как будто пытаюсь вызвать к себе нездоровое внимание.
Люсьен не нашелся, что ответить на это, и молча кивнул. Через некоторое время он нарушил возникшую между ними паузу:
– У тебя всегда был изысканный вкус. Мне кажется, что ты его унаследовала от матери. Кстати, как она поживает?
– Очень хорошо, спасибо, – ответила Кэтрин, и они двинулись вперед.
– А как твой отец? – спросил Люсьен.
Кэтрин чуть помедлила, прежде чем ответить:
– Он в добром здравии.
– Рад это слышать.
– Я прекрасно знаю, чего ты добиваешься, Люсьен, – внезапно сказала Кэтрин.
Люсьен нахмурился:
– И чего же я добиваюсь?
Она, несомненно, видела его насквозь и понимала, в какую игру он играет, возможно, не отдавая себе в этом отчет. Кэтрин знала Люсьена лучше, чем он сам, и умела необъяснимым образом точно определять мотивы его поведения, прежде чем он порой успевал их формулировать.
– Ты лукавишь и пытаешься отвлечь меня разговорами, – с усмешкой ответила Кэтрин. – Ты хочешь, чтобы мы поставили крест на былом и делали вид, что у нас все по-старому и ты никуда не уезжал.
– И у меня это получается? – спросил он, тайком скрестив пальцы.
Не
