если бы я поехала туда и прошла практику?
– Тогда другое дело.
– Что ж, интересно.
– Есть над чем подумать, ja?
– Ja-ah, – отозвалась Пип.
– “Вы путешествуете по чужой стране, – прочла Аннагрет, – и ночью к Вам в гостиницу является полиция, арестовывает Вас и обвиняет в шпионаже, хотя Вы не шпионили. Вас привозят в полицию. Вам разрешено сделать один звонок при условии, что он будет полностью прослушиваться. Вас предупреждают: тот, к кому Вы обратитесь, тоже окажется под подозрением в шпионаже. Кому Вы позвоните?”
– Стивену, – ответила Пип.
По лицу Аннагрет пробежала тень разочарования.
– Этому Стивену? Который здесь живет?
– Да, а что в этом такого?
– Прости, я думала, ты скажешь: маме. До сих пор ты упоминала ее в каждом ответе. Это же единственный человек, которому ты веришь.
– Да, но только в глубоком смысле, – сказала Пип. – Она в такой ситуации с ума сойдет от тревоги, она понятия не имеет, как в мире все устроено, и не сообразит, куда обратиться, чтобы меня вытащить. А Стивен точно будет знать, кому позвонить.
– На мой взгляд, он слабоват.
– Что?
– Ну, слабоват. Живет с этой сердитой, властной особой.
– Да, брак у него несчастливый – уж это-то я знаю.
– Ты к нему неравнодушна! – в смятении воскликнула Аннагрет.
– Да, а что?
– Ты мне этого не сказала. Мы сидели с тобой на диване, обо всем друг другу рассказывали, а об этом ты умолчала.
– А ты не говорила, что спала с Андреасом Вольфом!
– Андреас – публичная персона. Я должна соблюдать осторожность. Да и было это много лет назад.
– Ты говоришь о нем так, словно в любой момент рада бы все повторить.
– Пип, пожалуйста! – Аннагрет схватила ее за руки. – Давай не будем ссориться. Я не знала, что тебя интересует Стивен. Прости меня.
Но рана, нанесенная словом “слабоват”, болела все сильней, и Пип была в ужасе от того, сколько всего личного уже выложила этой женщине, до того уверенной в своей красоте, что способна воткнуть себе в лицо кучу металла и стричься так, словно в ход шли не ножницы, а секатор. Пип, у которой причин для такой уверенности в себе не было, вырвала руки, встала и со стуком опустила свою миску в раковину.
– Ладно, я пошла.
– Но у нас еще осталось шесть вопросов…
– Потому что я, конечно, не поеду ни в какую Южную Америку и тебе я ни капельки не доверяю, ни вот настолечко, так что ехала бы ты лучше со своим дрочащим дружком в Лос-Анжелес, ищи себе там, кто вас пустит к себе жить, и подсовывай свою анкету таким, кто не влюбляется в слабаков вроде Стивена. Я вас в этом доме видеть не хочу, и другие тоже не хотят. Если бы ты меня хоть чуточку уважала, давно бы поняла, что я не хочу тут сейчас находиться.
– Пип, прошу тебя, погоди, я правда очень, очень виновата. – Аннагрет выглядела искренне расстроенной. – Можно
