надо вам сказать, в городе, где он жил, музыка звучала особенно часто. Наверно потому, что город этот был расположен поблизости от нотного городка. Поэтому Тихон постоянно пребывал в дурном настроении.
И вот однажды, во время весеннего праздника, когда люди особенно весело танцевали и пели на всех улицах и площадях, а нотки усердно им в этом помогали, терпение Тихони лопнуло.
– Хватит! – закричал он не своим голосом. – Надоело! Я вам больше не позволю над собой издеваться!
Взяв дома мешок побольше, Тихоня направился в сторону нотного городка. Неподалёку от него он спрятался в кустах и стал ждать, когда все нотки вернутся в свой городок. Ждать ему пришлось довольно долго, поскольку день был ещё в разгаре.
Наконец над его головой замелькали первые нотки. Они с тонким писком, наподобие комариного, планировали прямо в окошки своих уютных домиков и сразу же затихали.
Чуть позже появились небольшие рои ноток. Теперь слышно было уже не лёгкое попискивание, а довольно громкое жужжание.
Когда же солнце почти скрылось за лесом, и лес погрузился в сумерки, огромная, мерцающая, поющая на все голоса туча затянула вдруг на несколько минут красноватое закатное небо, опустилась на городок и пропала.
И всё же Тихоня решил ещё немного подождать. Он хотел, чтобы и самые последние, задержавшиеся или опоздавшие, нотки оказались в городке.
Стояла такая небывалая тишина, что Тихоня с непривычки даже вздремнул. Когда он открыл глаза, то как будто их и не открывал – так было темно. Тихоня с трудом различил очертания нотного городка. Подкравшись к нему, он набросил на городок свой огромный мешок и стянул его снизу крепкой, толстой верёвкой. Затем он взвалил мешок на спину и двинулся в сторону гор.
Идти во тьме кромешной было трудно. К тому же, как ни лёгок был нотный городок, а всё же какой-никакой вес имел. Так что Тихоня стал вскоре уставать. Тут, на его счастье, выглянула из-за облака луна, и Тихон обнаружил прямо перед собой вход в пещеру. Обрадовался Тихоня, внёс в пещеру мешок, а вход камнями закидал.
«Теперь, – думает, – музыка мне будет не страшна».
К рассвету добрался он кой-как до дому и спать завалился. Хорошо он спал. Ничто ему не мешало. Ни один звук. Проснулся, когда солнце уже высоко стояло и всю комнату осветило. Прислушался. Тишина. Благодать. Да только чего-то ему в этой тишине не хватало. Стал он с кровати слезать. Что такое? Не скрипит под ним кровать, не охает. Стал одеваться, обуваться. Что за чудеса? Ни шороха не слышно, ни шуршания. А уж когда молоко стал в кружку наливать, совсем удивился. Молоко льётся, а звука нет. Отчего-то не по себе стало Тихону. Поёжился он, закряхтел и вдруг, сообразив, подскочил как ошпаренный. Ведь своего кряхтения он тоже не услыхал. Только тут понял Тихоня, что наделал.
«Ну и пусть, – думает. – Зато музыка будет не слышна!»
А в это время весь город, так и хочется сказать, шумел да бурлил. Только шуму-то никакого не было. Тишина стояла мёртвая. Не слышались ни голоса птиц, ни крики возниц, ни топот ног, хоть и птицы на ветвях сидели, и
