едва доходят до середины сиденья.
Они не в первый раз изображают ребенка, но раньше брошенных детей не изображали.
– Ну, ладно, – шепчу я. – Это дерьмо уже стало скучным.
Но это совсем не скучно. Каждый раз реквизит такой же ужасный и пугающий, как и предыдущие. Их было уже четыре – пять, если считать ту куклу. Я захлопываю дверь, и этот звук, который у меня ассоциировался с победным приездом, еще сильнее разжигает мой гнев. Я ударила по не-ребенку, прищемила дверцей бутафорскую прядь темных волос.
Неужели эти волосы настоящие? Может, какая-то женщина где-то обкорнала себе волосы, решив, что ее кератиновые нити придадут мужества ребенку, который борется с раковой опухолью, а в результате они стали частью этой мерзкой игры? Смотрит ли нас донор, опознает ли она эти волосы? Почувствует ли она удар этой автомобильной двери собственной головой?
«Прекрати. Прекрати немедленно».
Я перехожу к противоположной стороне машины, делаю глубокий вдох, задерживаю дыхание и распахиваю дверь с этой стороны. Выдернув термос из машины, я захлопываю дверь. Звук отдается у меня в голове.
Не выпуская термос, опускаюсь на землю перед машиной и прислоняюсь к бамперу. Кажется, мои зубы срослись, верхние с нижними: они даже трясутся от того, с какой силой я их стиснула. Я сижу, закрыв глаза, и стараюсь разжать челюсти.
Первый поддельный труп я увидела в конце командного испытания. Кажется, третьего. Или четвертого? Вспомнить сложно. Мы трое – я, Хулио и Хизер – шли по следам: красные пятна на камнях, отпечаток ладони в грязи, нитка, запутавшаяся в колючих ветках. Мы заблудились и потеряли след, пересекший ручей. Хизер споткнулась, налетела на какой-то пень и начала скулить из-за отбитого пальца, словно ногу сломала. Мы потратили массу времени и в результате не прошли испытание. Группа Купера и Этана была первой, конечно. Позже Купер сказал мне, что они нашли свой объект с якобы разбитой головой у скального обрыва.
Мы увидели, как наш срывается со скалы.
Я заметила под курткой страховку. Я увидела веревку. Но все равно.
Внизу мы нашли перекореженную гадость, вымазанную кисельной кровью. В тот первый раз все выглядело не слишком правдоподобно, но все равно вызвало шок. Манекен из латекса и пластмассы в джинсах, из которых нам надо было извлечь бумажник. Хизер зарыдала. Хулио прижал шляпу к груди и начал бормотать молитву. Действовать предоставили мне. Когда я достала бумажник, нервы у меня были натянуты, и истерика Хизер заставила меня сорваться. Не помню, что именно я орала, но точно знаю, что назвала ее «куклой», потому что потом еще подумала: «Какое странное слово я выбрала». Помню, что все потрясенно на меня уставились. Я так старалась быть милой, такой, чтобы за меня болели, чтобы за меня голосовали, если дойдет до этого. Но это было уже чересчур.
После завершения того испытания я решила, что наконец поняла, на что способны организаторы шоу. Мне казалось, я понимаю, насколько далеко они
