угодно госпоже? – Охранник, подменяющий Асмодея, почтительно поклонился.
– Где Асмодей?
– Его забрала с собой повелительница миров Эвелин, моя госпожа.
Эта информация меня насторожила.
– А зачем, не знаешь?
– Простите, госпожа, но об этом мне ничего не известно.
Вот незадача… Вернувшись в комнату лишь на миг, чтобы взять с собой оружие, которое Асмодей неосмотрительно оставил у меня под подушкой, я отправилась на поиски. Не знаю, зачем мне понадобилась стрелялка, но с ней я чувствовала себя более уверенно, разгуливая по «Цитадели зла». Прицепив плазмотрон к поясу, я стала обходить коридоры.
Через пять минут я поняла, что эта не самая лучшая идея. Во-первых, здание было огромным и напоминало лабиринт. Во-вторых, я поздно сообразила, что Айве может провести с ним беседу в любом из миллиона помещений и ей вовсе не обязательно для этого тащить его к себе. Так что задача побыстрее отыскать Асмодея потерпела крах.
Поблуждав по бесчисленным коридорам и спустившись на пару этажей вниз, я благоразумно решила вернуться обратно. Возможно, Асмодей уже освободился и ждет меня. Но, по закону подлости, я всё-таки заблудилась. В очередной раз свернув не туда, я уткнулась в толстенную дверь с надписью «Опасность».
Не давая себе ни секунды сомнения и в тысячный раз игнорируя здравый смысл и голос разума, я поднесла свой именной коммуникатор к считывающему окошку и услышала, как замок тихо щелкнул, приглашая меня войти. Я оказалась в стерильном белом блоке, напоминающем тот, в котором Астар проводил свои опыты надо мной. В этом блоке был коридор, а в нем – множество дверей. Не задумываясь, я открыла первую попавшуюся.
– Что за …?!
Прижатый ко рту кулак приглушил мой вопль ужаса. В камере за широченным ударопрочным стеклом находилось чудовище.
Я попятилась, порываясь со всех ног дать деру, но ноги отказались повиноваться, заставляя меня смотреть на самого жуткого монстра, которого только можно было себе представить. Монстра, который изначально был человеком.
Спросите меня, откуда я об этом узнала? Все просто: в соседней с ним камере находился мужчина, вернее, наполовину мутировавший мужчина, который метался в агонии и пытался содрать с себя кожу. Он весь был покрыт мерзкой, гноящейся слизью. Кожа его, где еще была не содрана, местами напоминала панцирь, глаза походили на щелки, не имевшие век, и были полностью черные. На щеках бедняги отсутствовала плоть, открывая взору челюсть с растущими острыми резцами, раздирающими десна до крови и дробящими старые зубы. Форма лысеющего черепа этого создания претерпела изменения, став больше и обзаведясь рядом наростов, как у рептилии. Еще немного – и этот человек превратится в неузнаваемую жуткую хреновину…
Меня вывернуло наизнанку. Упав на колени, я тяжело задышала и на четвереньках поползла
