лад) был самым молодым тут, но вовсе не последним – обставил многих на крутых виражах. Одевался с иголочки, хотя перстни не жаловал – лишь печатка на безымянном пальце. Гляделся аристократом: осанистый, лощенный, – при том, что в роду не нашлось бы и купчишки завалящего. А бойцом слыл отменным. Собственно, тем и зарабатывал, пока не ушел в торгаши. По сию пору оставался азартным да задиристым, но зряшных мордобоев избегал – берег гнев для настоящих врагов.
– Мы ж под опекой Двора, или нет? – вопросил Клин. – Патрули-то по слободке так и шастают!..
– Сильно тебя блюстики оборонят! – фыркнул Виктор. – А козлиного молочка не желаешь? Трофим прав: пора переходить на полную автономию. Знаете, сколько я отстегиваю Двору за энергию? А на охрану, которой нет? Как запустим станцию, вот что чинуши от меня получат! – и он продемонстрировал наманикюренный кукиш.
На его поддержку Трофим рассчитывал, хотя не слишком ей радовался. Уж очень тот был напорист, почти смыкаясь в этом с бандитскими Семьями. Но торговый кодекс чтил, иначе вылетел бы из гильдии в момент. И соображал лучше седовласых, даром что опыта с гулькин нос.
– Сколь смогут отхватить, столь и получат, – произнес Казимир. – Они ли, другие ли. Вокруг всякого отребья полно!.. От «шакалов» мы и сейчас отобьемся. Вот с Семьями как быть?
– Не хочешь подчиняться банде, должен сделаться не слабей, – заметил Виктор. – Кстати, это может оказаться дороже.
– Уж лучше наемам платить, чем быть данником, – вздохнул Трофим. – Бандюги мало с тебя три шкуры дерут, еще и почтения требуют!.. А за что?
– За силу, – ответил Виктор. – О чем и толкую.
– Вот им – почтение! – Казимир тоже вскинул здоровенную фигу. – Что, мы не сможем на вражин ополчиться? Хуже пахарей разве?
– Ополчение – штука полезная, – сказал Трофим. – Токмо не достаточная. Вояки из нас… сами знаете. В каждом деле нужны спецы. Мы умеем зарабатывать, но и тратить надобно с умом. Если не вложим потребную долю в дружину, все наши хлопоты – коту под хвост. А войско нужно изрядное, чтоб смогли отбрыкаться от кого угодно, включая алмазинских аспидов.
– В цивилизованных странах как? – опять сунулся Клим. – Отстегиваешь властям, сколь положено, и о другом у тебя голова не болит. А ежели не по нраву что, всегда найдется, на кого нажать.
– То ж в цивилизованных! – с пренебрежением хмыкнул Виктор. – Где они и где мы?
– Как должно быть, и я ведаю, – проворчал Казимир. – Да не про нашу это честь. Вот палки в колеса – у нас умеют. Тут лишь дай слабину, столь ручонок в карман набьется – как вмещаются только? И мало, что хапают, – еще и велят. В каждую дырку затычки.
– Когда это было, чтоб власти указывали, как торгашам вести дела? – изумился Клим, пуча глаза. – Должен ведь Алмазин соображение иметь!..
– А когда этого не было? – спросил Виктор. – Ты, Клим, будто вчера родился. Этот урод диктует нам, что делать. Из своего гадюшника, понимаешь?
–
