одна другую!
«Мама – это мама, и она точно не заколдованная, раз снова кричит на него. Только другая, не похожа на прежнюю! Почему она плачет? И что такое – папа ушёл совсем? Куда ушёл? Обещал же пойти с ним на кручу! И удочку сделать…»
Санька всхлипнул и, испугавшись, посмотрел на мать, но та уже отвернулась. Повязав платок, она аккуратно заправила растрёпанные волосы и почти спокойно сказала:
– Ещё раз придёшь так поздно – убью!
И столько решимости было в её голосе, что он почувствовал сразу – если и не убьёт, то прощения больше не будет. Санька молча кивнул и пошёл в свою комнату. Разделся, аккуратно повесил брюки и рубашку на спинку стула. Сел на кровать и задумался.
«Как жить с мамкой-то? Бьётся ведь больно – за дело и просто так. Раньше хоть было кому заступиться, а теперь что? Бежать надо отсюда! Папка, наверное, в город подался. Найду его и заживём. Эх, заживём! Каждый день будем в театры ходить да на концерты. Может, и флейту папка купит, а может, даже в школу отдаст, где учат музыке. Обещал ведь!»
На глаза навернулись слёзы, и защекотало в носу. Санька хлюпнул и потёр нос так, что слёзы выступили теперь от боли. В груди словно нарастал и нарастал тугой комок, готовый вот-вот вырваться наружу. Он судорожно сглотнул несколько раз. Ничего не помогало! Плечи затряслись…
И вдруг! За окном раздался тихий свист и почти сразу же стук. Санька распахнул створки и увидел отца! Тот протянул руки. И, не раздумывая ни минуты, он вскочил на подоконник и упал в такое родное тепло. Упал и прижался, дрожа всем телом, теперь от счастья. Уткнувшись в плечо отца, он мотнул головой – вытер о жёсткий свитер предательскую влагу и зашептал горячо:
– Папка, родненький, а мама сказала, что ты ушёл совсем! А ты не ушёл!? Я так и знал! Ты же не можешь уйти? Никак не можешь, правда? Скажи?
Поворачивая ладошками лицо отца, он пытался заглянуть в глаза, чтобы увидеть в них ответ на свой вопрос, но тот отворачивался, только всё крепче прижимал к себе худенькое тельце. Потом поставил на землю подальше от окна, из которого падал свет, и спросил хриплым шёпотом:
– Ты был на круче?
Санька заулыбался, снова обнял его за шею и зашептал:
– На нашем месте. Слушай, пап, что я тебе расскажу! Там какая-то ночная птица так пела, что…
– Потом, сынок, расскажешь. Я спешу.
– Куда спешишь? Ты что? Вот же он – наш дом! – снова поворачивая голову отца теперь в сторону дома, выдохнул Санька, – забыл, что ли? Пошли, мама будет рада, что ты не совсем ушёл!
Он взял его за руку и потянул к крыльцу. Почувствовав сопротивление, сначала посмотрел изумлённо, а потом, словно выдавая великую тайну, которая точно вернёт папку, добавил:
– Она – плакала!
Отец стоял, опустив голову, и Санька снова зашептал скороговоркой:
– Ты же наш. Мой, то есть. Я люблю тебя, а ты в город хочешь. Так неправильно. Несправедливо. Пошли домой, я расскажу тебе о птичке, что пела у реки. Знаешь, как красиво пела! Ещё на гармошке
