style="font-size:15px;"> Несмотря на то что ее лицо, безмятежное, как у монашки, выражало почтительность и серьезность, ее выдавали глаза. Конечно, блеск мог быть отражением света, льющегося в окно, но Филипп не вчера родился, а потому узнал злую иронию, едва приметив ее.
Ла Вей задумался: сколько еще времени он будет терпеть этот обмен колкостями?
«Эта женщина обладает невероятным шармом, – подумал он. – Только он спрятан в ней так же надежно, как ее волосы заколоты шпильками. Она едва не лопается, пытаясь сдержать себя».
Миссис Фонтейн являла собой этакое приятное пособие для изучения контрастов: темные-темные глаза – бледный-бледный цвет лица, красные и весьма пухлые губы – брови тонкие, как знаки препинания.
В конце концов, раньше она была школьной учительницей.
Ла Вей заметил, что ее платье перелицовано – вполне умело, надо сказать, однако у подола можно разглядеть едва заметную выцветшую полосу. Он всегда замечал такие вещи. А поскольку Филиппу казалось, что он уже начинает узнавать свою экономку, то он был уверен, что она предпочла бы, чтобы он ничего такого не разглядел. Миссис Фонтейн – гордая женщина.
– Мне очень понравились цветы, – почти ласковым тоном сказал он.
Элайза повернулась к цветам, а затем – к лорду ла Вею, и покраснела от удовольствия.
– Я так рада этому, милорд. Должна заметить, что в вашей замечательной финансовой смете не нашлось места для цветов. Без сомнения, причина этого в том, что свежие цветы невозможно доставить человеку, находящемуся в море, поэтому вы и не включили их в бюджет. Хотя не могу не напомнить вам: здесь мы не в море.
Еще немного – и лорда ла Вея развеселило бы то, с какой изобретательностью миссис Фонтейн вела эпическую борьбу за власть самыми изощренными средствами, какие только можно было себе представить. По сути, она пыталась издеваться над ним, но так, чтобы он этого не понял.
Если не считать того, что сейчас она прекрасно осознавала, что он все понимает, в этом Ла Вей был абсолютно уверен.
– Как много замечаний вы испытываете необходимость сделать, миссис Фонтейн? – побормотал он.
Кажется, своими словами он привел ее в замешательство.
– А откуда появились эти цветы? – Ему действительно было интересно.
– Изобретательность, милорд.
– Неужели, миссис Фонтейн? Должно быть, вы получаете настоящее удовольствие от своей работы. В ней так много возможностей для изобретательности.
Лорд Ла Вей был готов поклясться, что слышит, как закрутились колесики ее хорошего отлаженного мозга в поисках подходящего ответа на его слова.
– Моя работа – это то, на что я надеялась, – наконец смело заявила она.
Похоже, это было искреннее замечание.
Ла Вей вздохнул. Знакомая боль начинала вонзать в него свои когти. Он с шумом втянул носом воздух и покосился на графин с бренди. «Всего один бокал, хотя еще только полдень…» Он не хотел становиться зависимым.
– Очень
