в комитет распорядителей фондов клуба. Поэтому каждую субботу, проведенную вне его стен, воспринимала как утраченную возможность. Это был один из многих поводов для разногласий в их семье, поэтому после традиционного обмена комментариями и замечаниями непродолжительная поездка на автомобиле закончилась гробовым молчанием и взаимным раздражением.
Они вспомнили об этом позже. Какими же мелкими показались им те проблемы после бесчеловечного изнасилования дочери!
Одна из прелестей маленького городка заключается в том, что люди на ходу меняют правила, если считают это уместным. Призрак страха перед необоснованным порицанием и даже осуждением здесь не нависает такой мрачной тучей, как в городах покрупнее. Поэтому детектив Парсонс, позвонив Крамерам, не сообщил им, что случилось, а сказал лишь, что Дженни, напившуюся на вечеринке, отвезли в больницу. И тут же успокоил их, сказав, что жизни девушки ничто не угрожает. Том потом был благодарен за то, что их избавили от мучительной агонии в течение тех нескольких минут, когда они ехали после ужина в больницу. После того, как они узнали о несчастье, каждая минута для отца Дженни превратилась в невыносимую муку.
Шарлотта, в отличие от него, не испытывала в душе такой благодарности и после всех недомолвок разозлилась на нерадение дочери. О случившемся тут же узнает весь город! Что подумают об их семье?! По дороге в больницу они обсуждали, как наказать Дженни – посадить ее под домашний арест или же отнять телефон. Когда они узнали правду, в душе Шарлотты, как водится, пробудилось чувство вины, в результате тот факт, что им с самого начала не сказали всего, вызвал в ее душе бурю негодования. Но это вполне объяснимо, особенно когда человеку сначала дают повод злиться на ребенка, а потом вдруг сообщают, что он стал жертвой столь чудовищной агрессии. Но в этом деле я, скорее, отождествлял себя с Томом. Может, потому что и сам являюсь отцом, а не матерью.
Когда они приехали, в холле никого не было. В последние несколько лет в больнице на собранные средства велся ремонт, и его результаты, в глазах многих не столько основательные, сколько косметические, были налицо. Деревянные панели на стенах, новый ковер, мягкий свет и классическая музыка, лившаяся из скромно висевших по углам беспроводных динамиков. Шарлотта тут же «гневно ринулась» (по выражению Тома) к дежурной медсестре. Том тоже подошел и встал рядом. Затем закрыл глаза и подождал, пока музыка не утихомирила бушующую кровь. Он боялся, что Шарлотта поведет себя слишком грубо, и поэтому хотел немного ее урезонить. Дженни нуждалась в сне и отдыхе, ей обязательно нужно было знать, что папа с мамой ее по-прежнему любят и что с ней все будет в порядке. Последствия подождут до тех пор, пока они оба не протрезвеют и в головах у них не прояснится.
Крамеры прекрасно знали свои роли в семье. Приучать дочь к дисциплине было делом Шарлотты. Что же касается их сына, то здесь амплуа менялись местами в силу как возраста, так и пола. Том описывал подобную схему как нечто совершенно
