старческих сил ударила его по спине клюкой. Герт внезапно подскочил, закричал и присел, прикрывая голову руками. Это ещё больше обрадовало толпу. Щипки и тычки посыпались на несчастного со всех сторон. Напрасно Фил пытался угомонить соплеменников, защищая своего шустрика: на романтика никто не обращал внимания.
– Не трогайте мужчинку! – неожиданно вступилась за новичка похотливая Найза, у которой привлекательность слегка превышала норму. – Изувечите мне мужичка!
Она пробралась к новичку, плотоядно улыбнулась и потянула его за рукав:
– Пойдём со мной, новенький-свеженький! Я тебе кое-что покажу…
– А я? – немедленно обиделся кривляка Харпат и подскочил к Найзе, размахивая кулаками. – А как же я? Меня променяла на этого недоделка?!
Он, красный от бешенства, вцепился Найзе в волосы. Та тут же ответила метким пинком в низ живота. Ревнивец скорчился и истошно завизжал, держась обеими руками за больное. Толпа, обрадованная новым зрелищем, моментально забыла про новичка. Дерущихся окружили и начали подбадривать, давая советы один пошлее другого.
– Быстрее отсюда! – приказал Фил, дёрнув Герта за рукав. – Пока эти тут…
Они выбрались из толпы. Следящие за дракой соплеменники не обратили на них внимания, лишь какой-то злобный подросток швырнул им вслед сухим лисомедвежьим помётом.
Фил и Герт, оглядываясь, добежали до короба, где жил романтик, отдышались, поднялись по шатающейся лесенке и оказались в тёмном душном помещении с нарами, застеленными старым тряпьём. Вдоль помещения тянулась верёвка, на которой сохла какая-то пахучая рухлядь. В дальнем углу чадила печка, на ней в ржавой банке кипело смрадное варево. На одной из полок спал нищесвой, закутавшись в рваньё с головой. Мощный храп пробивался даже через плотную ткань.
– Вон та полка моя, – указал Фил на нары в самом дальнем углу. – Рядом свободная. Твоей будет. Там и постелить есть что. До тебя жил тут один… Вчера его щелкачи сожрали. За полку с тебя – две пайки.
– Не хочу я тут жить! – простонал новичок, постепенно приходя в себя от всех прошедших потрясений.
– Других полок нет, – развёл руками Фил, удивлённый неожиданной привередливостью новенького.
– Причём тут полки! Среди вас, подонков, не хочу жить. О мой Лепест, какие же вы все негодяи!
Фил не сдержался и отвесил дерзкому оборванцу затрещину. Тот не захныкал по обыкновению, а бешено уставился на романтика.
– Ну, бей меня, сволочь, бей! – закричал он. – Перед сильными ты скачешь на задних лапках и хихикаешь. А меня, слабака, чего ж не побить. Давай, лупцуй! Хозяин, чтоб тебя!
Романтик опешил от такой складной речи и опустил руки. Храп прекратился, из кучи рванья показалась заросшая седыми волосами голова.
– Я сейчас встану и поубиваю всех! – прорычал разбуженный нищесвой.
Фил и новичок испуганно присели. Убедившись, что
