что у наш шеф хоть и шеф, но на этот раз не сел в лужу. В самом деле, на фиг нам так уж нужна реалистичность? Мы делаем мир, в котором приятно бывать, а не на потребу сотне-другой идиотов, что все равно найдут несоответствие с реальностью. Ну, всякие дебилы, что везде доказывают, будто двуручные мечи за спиной не носят!
Тимур поинтересовался ехидно:
– А их носят?
Роман отмахнулся:
– Кроме тех идиотов, никого это не интересует. Что двуручные мечи? Ты мне тогда объясни, как ты таскал в своем инвентаре семь разных мечей, три топора, четыре щита, двенадцать панцирей, шесть шлемов, восемь поножей, рукавицы булатные и наручники в количестве сорока штук, четыре булавы, семь палиц… не говоря уже про сто сорок снятых медвежьих шкур, триста волчьих, связку с клыками василиска, рыбью чешую, семьдесят пузырьков абилок… и еще много всякой мелочи?
Скопа звонко расхохотался:
– Ну Тимур у нас богатырь, хоть и мелковат в кости, зато совсем круто, если такое таскает амазонка какая-нибудь в бикини. И ничего! А то, подумаешь, двуручные мечи! Не понимают, дебилы, искусства. Им бы все справочники читать, а не совать поганые рылы к благородным людям. Ишь, мечи не так! Придурки…
Роман посмеивался благожелательно, вид у него был такой, что это мы, придурки, реагируем на такое, наконец обронил свысока:
– Пиплы, вы чё? Не врубаетесь?.. Да им нужно выпендриться, грамотностью пощеголять! У них ничего своего нет, ни ума, ни интелехту. Вот и корпят над справочниками. Уедая кого-то умно, они как бы доказывают, что они еще умнее. А так, понятно, говно полное. Сборище нулей. Не обращайте внимания, мы идем мимо и – дальше. Наша цель – создать мир, в котором захочется побывать. А тем, кто побывал, чтоб не захотелось его покидать. Это и есть главная цель, а не какая-то гребаная реалистичность!
Тимур рассвирепел, но молчал, перебирая доводы, а Василий Петрович в задумчивости поглядывал на всех из-под нависающих кустистых бровей, белых настолько, словно покрытые инеем.
– Роман прав, как и Владимир. Мы и в реале не очень-то обращаем внимание на реалистичность.
Тимур насторожился, уловив какой-то неясный намек:
– В смысле?
Василий Петрович ответил, помедлив:
– Да что имеет общего с реальностью такая странная, но почитаемая штука, как… любовь? Любить надо за деньги, за силу, за власть, за что-то реальное, а мы почему-то влюбляемся в такое… что потом самим бывает стыдно. Но в то время мы видим не то, что в реальности, а что хотим видеть.
Роман вклинился в размеренную речь художника с юркостью самого Тимура:
– Точно, Василий Петрович! Вон Тимур свою воробышком зовет, а она когда у нас на весы встала, там пружина лопнула!
Тимур замахнулся на него, Роман ловко ускользнул и отбежал за стол.
Хлопнула дверь, вошла Алёна, рослая и крепко сложенная, похожая на героиню современных сериалов, где женщина бьет врагов задней ногой в челюсть, ломает им хребты, а раненых мужчин выносит, как котят,
