с четырех лет меня стали одолевать ночные кошмары. Мне чудилось, что за занавеской скрывается что-то неведомое и ужасное. А иногда это нечто подходило к моей кровати и дотрагивалось до меня, – я просыпался с колотящимся сердцем. Бывали и варианты. Я боялся засыпать и требовал от матери, чтобы она не выключала свет. Она соглашалась, но всегда меня обманывала. Странно, но у Риты не было никаких проблем: ночные кошмары ее не донимали, и вообще, она росла девочкой рациональной, не то, что я. В психоанализе Фрейда даются исчерпывающие объяснения природы подобных кошмарных сновидений у мальчиков. К школьному возрасту все прошло. По совету матери я стал засыпать под счет, и это помогало.
Как мы отмечали победу над Германией? Для матери это был поистине праздник со слезами на глазах. Мы еще не знали того, что творили немцы и их прислужники из местного населения на оккупированных территориях, в особенности – по отношению к евреям. Государство тщательно скрывало правду, но многие факты постепенно становились известными, другие обрастали слухами. Однако самой большой и невосполнимой для нее была, конечно, потеря мужа. После войны матери неоднократно предлагали замужество. Она не была красавицей, но в ней присутствовала некая изюминка, которая всегда привлекает мужчин – какая-то особенная задушевность, что ли? Профессионально, как врач, мать была безупречна и притом самоотверженна: если у нее тяжелый больной – не спала ночами. Кстати, по этой причине она мне настоятельно не советовала идти в медики. Но, кроме того, мать была талантлива вообще, находчива и артистична. Наши знакомые неоднократно пытались уговорить ее на второе замужество, и были достойные партии. И она почти соглашалась. Но в последний момент не могла себя пересилить, ибо любое замужество в ее глазах становилось предательством по отношению к отцу.
Я не помню, как отмечали в Кокчетаве победу. Возможно, в городе были какие-то демонстрации. Приблизительно в это время мне приснился странный сон. Я нахожусь в каком-то городе во время большого праздника. На улицах проходит демонстрация, толпы народа, кругом красные флаги и транспаранты. Общее ликование, все любят друг друга и солидарны. Мы в самой гуще народа. Рядом со мной мать и какие-то, очевидно, наши знакомые. Один большой дядя берет меня на руки, и я весь в ощущении этого праздника всеобщего единства и братства людей. И вдруг все пропало. На улицах города безлюдно, я один. Флаги все вылинявшие и поблекшие, на тротуарах свалены транспаранты, и ветер сдувает с домов праздничные украшения. Меня охватывает тоска по ушедшему празднику, и я просыпаюсь.
Наблюдая нынешнюю картину посткоммунистической России, нахожу этот сон вещим. У моего поколения все же были некие идеалы, возможно, иллюзии, которые не так-то просто было вытравить, несмотря на сталинщину, а после того – реалии общества «развитого социализма». Сегодня не сыскать такой дворняжки, которая бы ни облаяла ту революцию. Но что мы имеем сегодня? Свободу? Равенство прав? Возможность самореализации?
