эти сохранились: мы с Мариночкой в парижских костюмчиках, тетя Туся и отец.
Лето мы проводили в Тярлево, вблизи Павловска, где снимали дачу. Там же был расположен теннисный корт. Дядя Саша и тетя Туся увлекались игрой в теннис. На тамошних кортах в то время блистали молодые Галина Коровина и Татьяна Налимова, составившие женский дуэт и долгое время бывшие чемпионами страны в парном женском разряде. Налимова была очень больших размеров, а Коровина – хрупкая и миниатюрная. Когда эту пару вызывали на корт, то остряки злословили, что играют Коровина и Налимов.
Жизнь нашей семьи вроде бы протекала благополучно, и мы даже не подозревали, какие страшные трагедии надвигаются на нас. В 1932 году от скарлатины неожиданно умерла Мариночка. Произошло это так. В семью дворника, жившего в нашем доме, дали перестегать ватное одеяло. Мы и не знали, что в этой семье ребенок болел скарлатиной. По-видимому, это и послужило причиной инфекции. В майский день 1932 года Елизавета Александровна (Татля) повела меня и Мариночку гулять в Летний сад. Как обычно, она взяла с собой бутерброды и то ли чай, то ли кофе. Проголодавшись, мы с Мариночкой ели бутерброды, причем, запивая их, пользовались одной чашкой. Вернувшись домой, Мариночка почувствовала себя плохо. Вызванный врач (кажется, это был доктор Георгиевский, наш домашний врач) определил скарлатину в тяжелой форме и сказал, что меня нужно немедленно изолировать. Меня тут же переправили к Глушковым, которые жили по соседству на Кирочной. Когда я уходил, Мариночка полулежала на диване, который стоял в столовой. Помнится, она махнула мне на прощанье рукой. Так она и врезалась в мою память на всю оставшуюся жизнь. Болезнь оказалась скоротечной. Александр Петрович был в то время на Урале, и несчастную девочку всю искололи, чтобы отец мог с ней проститься. Но, кажется, она умерла еще до его приезда. На похороны меня не взяли. Помню только, что Татля вернулась с похорон вся в слезах, долго меня обнимала и целовала.
Перед смертью Мариночка звала меня, называя именем героя одной из сказок, которое она мне дала. Хотя с момента ее кончины прошло 60 лет, я до сих пор остро ощущаю боль этой утраты. Ведь я по-детски безумно ее любил. Вспоминаю такой эпизод. Мариночка за что-то была наказана. А вечером у нас были пироги с маком. Тетя Туся не разрешила дочери сесть за стол. Она тайком, как нам казалось, примостилась под столом, у стула, где я сидел, а я незаметно передавал ей под стол куски пирога. Взрослые, по-видимому, это заметили, но сделали вид, что ничего не произошло, решив, что добрые чувства нужно поощрять. Родилась Мариночка 13 сентября 1926 года. Ровно через пятьдесят лет, день в день, у меня родился сын! Ну как не верить после этого, что в жизни что-то есть и сына принесла мне не только моя жена, но и моя незабвенная сестра!
Примерно через пятьдесят лет после ее кончины я познакомился с дочерью моего двоюродного брата, который приходился Мариночке родным братом, то есть встретился с ее племянницей. Передо мной стояла живая Мариночка!
