под Москвой.
Тимошенко-хрущевская операция растянулась почти на пять месяцев и закончилась в конце мая 1942 года катастрофой. Вместо того, чтобы выйти к Азовскому морю и тем самым создать «котел» для почти миллионной фашистской армии в Донбассе, Тимошенко и Хрущев сами оказались под Харьковом в «котле», не имея сил противостоять гитлеровцам. В плен попали 220 тысяч наших красноармейцев. Победу праздновали Паулюс и Клейст. Тимошенко выбрался из котла через линию фронта, используя овраги. Хрущев покинул позиции заранее по причине вызова в Генштаб. Сталин тогда заявил горе военоначальникам Тимошенко и Хрущеву: «Если бы мы сообщили стране во всей полноте о той катастрофе, которую пережил фронт, то я боюсь, что с вами поступили бы очень круто…».
Гитлер был рад успехам своих войск под Харьковом. У него появилась возможность реализовать свою идею о захвате Сталинграда, перерезать путь доставки кавказской нефти в центр СССР по Волге и подчинить себе Кавказ с его нефтяными промыслами.
4. Военное детство под Сталинградом
…Бомбы рвались и на станции, и в поселке. Вражеские самолеты пикировали на скопления составов с красноармейцами, на платформы с танками, пушками и снарядами. Эшелоны ждали своей очереди, чтобы отстучать на стыках рельс последний перегон к Сталинграду.
Целью фашистских самолетов была железнодорожная станция Себряково, ведь после ее уничтожения сопротивляемость Сталинграда резко бы снижалась.
У Стаса надолго отложилось в памяти, как во дворе дома жители вырыли глубокую длинную траншею, накрыли ее досками, получилось убежище. Рядом были картофельные огороды. Там играли дети пяти-шести лет.
Послышался рев самолетов. От одного из них отделилось что-то черное и понеслось на детей. От испуга Стас спрятал голову в картофельный куст. Раздался взрыв. Его что-то накрыло. Это была мама. Схватила его и унесла в убежище. Фашистские самолеты налетали тучами. Бомбы взрывались ежеминутно. Над траншей визжали осколки бомб, впивались в укрытие. Под ним в бомбоубежище прятались несколько семей. Только ночью затихло бомбовое варварство. Мама попыталась вывести Стаса из убежища. Но не тут-то было. Он сидел в углу траншеи. «Славик, Славик, фриц улетел», – уговаривала его мама. Но ее уговоры на него не действовали. От страха он оцепенел, потерял дар речи. Мама поманила его куском сухарика. Он попытался произнести «Дай», но получилось: «Д-д-д-д-…» Так он начал заикаться.
Это его первое военное воспоминание. Может быть несколько туманное. Но все последующее память держит цепко.
Страх был настолько велик, что с рассветом он убегал в убежище, сидел там днями. Из земляных стен траншеи при взрывах выползали черви. Тогда, с голодухи, пытался их есть…
Все это происходило в прифронтовой полосе на Сталинградской земле. Фашисты тогда пытались прорваться к станции Себряково.
Соседка сказала маме: «Наташа, фронт рядом. Если окажемся под немцами,
