отстреливающегося пару суток назад, кто-то вгонял раскалённый шомпол.
Тут же прервав необходимое организму занятие, я внимательно осмотрел свой обессилевший линёк, но явных следов порчи и износа не обнаружил. Вторая попытка завершила-таки прерванный обряд очищения, но прошла, как говорится, в родовых муках и с натуральной слезою в глазах.
Надо ли говорить знающему человеку, что страдания мои не прекратились и на следующий день?
Я впал в тяжёлое и мрачное настроение, словно поп перед совершением казни через повешение, и стал подумывать о собственном пеньковом галстуке, но к счастью для моей шеи заметил, что многие мои собратья мучаются тем же.
Эти горестные наблюдения натолкнули меня на мысль о возможной эпидемии на шхуне, и я припомнил, как некогда страдали всем экипажем от Жёлтого Джека. Однако, новая хворь была незнакомой, а потому более пугающей. А когда вся команда, за исключением Однорукого и кока, стала рыдать и метаться по палубе в предрассветное время, я пошёл к капитану за советом в надежде услышать слово мудрого утешения. Однорукий же в ответ, подло трясясь за свою шкуру, собрал на шкафуте всех страдальцев «Летучего лапландца» и скомандовал: «Концы в воду!», тупоголово полагая, что морская соль поможет нашему горю.
Просидев за бортом около суток, мы не почувствовали облегчения. И тогда старый осёл Билли без обсуждения вынес приговор: «Рубить концы!».
Не знаю, чем бы всё это закончилось, не снизойди до наших страданий Брюхатый Дик. Этот чёртов праведник посвятил нас в историю недуга и указал на его источник.
Оказалось, что в своё время кок сам страдал этой немочью и едва избавился от неё у монахов-бенедиктинцев где-то на берегах французской Европы, заодно переняв от них кое-какие лекарские навыки взамен обета непрелюбодеяния. Дик даже согласился поспособствовать нам в излечении, посчитав, что своими муками мы искупили грех блуда. А за это старый канонический сектант и женоненавистник потребовал от нас клятвы безбрачия и полного отказа от женских и питейных утех. И сверх того – увеличения его доли в общих прибылях. А под самый конец своей проповеди он ещё и больно ударил по нашему мужскому самолюбию, повелев высадить на остров сладкотелый источник наших мук, хотя верёвка с петлёй уже болталась на рее.
Мы с овечьей покорностью приняли все условия, согласившись на это под злобным ударом судьбы. Но, дьявол побери! Чем же утешить бушующую плоть после удачного разбоя? Ведь рукоблудием сыт не будешь, как не прокормишься и шпагой в трясущейся руке!
ГРИБНОЙ СЕЗОН В МАЛИННИКЕ
Как-то на днях призадумался я среди производственного досуга: почему это в самый сенокос гриб в лесу полез, словно перед заморозками? До сей поры таился, а тут шагу ступить не даёт, словно навоз в коровнике. И хоть я до гриба большой знаток, но объяснение этому факту в своей голове не нашёл, как ни копался. Хотя ещё тогда подумал, что не к добру это, но к внутреннему
