Европа могла стать равной «старой» Европе – она была включена на роли полуколонии с неизбежной деиндустриализацией, архаизацией и обезлюживанием огромных территорий.
Более восточные территории ни Европа, ни Соединенные Штаты не смогли одномоментно «переварить», что и привело к возникновению крайне уродливых и ублюдочных форм управления. С одной стороны, это оставляет шанс на самостоятельное развитие в случае ликвидации олигархии, однако при этом деградация стран бывшего СССР, ставших полем управления олигархических кланов, носила крайне динамичный характер. Даже в России экономика, согласно официальной статистике, смогла вернуться на уровень 1990 года только в 2011 году. Достижением это назвать крайне сложно, так как 1990 год – это год пика кризиса, который и обрушил в итоге СССР, то есть, самая низкая точка, с которой и началось обрушение наших стран в начале 90 годов прошлого века.
В остальных странах бывшего СССР ситуация еще хуже, и никаких шансов вернуться в «благословенное кризисное советское прошлое» у них, видимо, при существующих вводных просто нет.
В ситуации кризиса властные группировки и кланы вынуждены решать две параллельные задачи: с одной стороны они продолжают вести конкурентную борьбу с другими кланами, с другой – «сжатие» национального пирога ставит перед ними задачу выживания, которая решается всегда в одном и том же ключе: должен быть выбран клан-«жертва», который будет ликвидирован, а его ресурсы распределены между победителями.
Таким образом обеспечивается выживание: при сжимающемся внешнем конуре за счет внутреннего перераспределения ресурсов группировки-победители получают возможность развития, пусть и кризисного. Тем самым решается проблема Второго начала термодинамики через пожирание части системы ради сохранения ее самой. Так голодающий человек поедает накопленные в виде жировых отложений запасы. Правда, если процесс не будет остановлен, он перейдет в дистрофию, которая может уже и не излечиться.
Проблема олигархического государства заключается в том, что, будучи в самом низу «пищевой цепочки» в мировой системе разделения труда, оно в числе первых входит в любой региональный и мировой кризис и в числе последних из него уходит. При этом можно предполагать, что потери олигархического государства от кризиса всегда будут выше, чем у всех остальных, а шансов на то, чтобы использовать кризис как источник развития, у него практически нет. Развиваться можно лишь изменяясь, а главная цель олигополии – сохранять всё как есть максимально продолжительное время.
Кризисное существование олигархического государства, его стратегия, тактика, реакция кланов и группировок на кризис – это отдельная, и, по правде говоря, крайне увлекательная тема. Я не стану ее здесь развивать просто потому, что она не относится напрямую к проблемам, которые затрагиваются в книге. Тем не менее, сугубо бездоказательно, в аксиоматическом порядке ряд эмпирических
