карикатур, представленный в соборе в Вогезах. Где Карл Лысый изображен рыдающим от страха быть зараженным чумой. «У этого шаржа двойной смысл, и если при первом взгляде видна только голова плачущего человека с густой шевелюрой и бородой, то присмотревшись более внимательно, можно разглядеть, что эта голова в то же время является изображением епископа между двух лилий. Борода, усы и нос головы – это стихарь, плащ и голова епископа; лилии на его митре изогнуты таким образом, что образуют плачущие глаза, а руки оказываются льющимися слезами»[24]. К подобному рода гротескам, современные скульптуры и живописцы прибегают и сейчас.
Гульярды и масоны неоднократно обращались к подобного рода гротескам. Схожесть ритуалов и поклонение святому Гулю (Галлу, Гели) приводило к неоднозначному выводу, – масоны и гульярды являются одним и тем же обществом. Но гульярды отрицали все еврейские традиции, все десять заповедей, данные пророку Моисею, следовательно, теория возникновения названия гульярдов от имени Голиафа отпадает сама собой.
Трапеза для гульярдов являлась важнейшим священнодействием, граничащим с таинством евхаристии в христианстве. Еда и питье, твердое и жидкое, объединенные вместе, давали гульярдам название «потроха» или «внутренности», символ, которым они называли владыку вселенной. Приветствуя друг друга, гульярды показывали тыльную сторону левой руки, что переводилось таким образом: я люблю потроха, и это было основным определительным знаком принадлежности к ордену. Почему именно «потроха» гульярды избрали для обозначения Великого Архитектора? Ответ напрашивается сам собой: те, кто работает головой, а не руками, создает вселенную, не пошевелив и пальцем, рассматривается как «внутренности» произведений искусства. Такое учение о «потрохах» гульярды переняли от про-масонов древности. Таким образом, Платон в «Пире» изложил все тайны промасонства, как своего, так и настоящего времени. Платон писал загадками, и единственный человек, который в достаточной мере смог его понять, был Франсуа Рабле. Он тоже, как и Платон, писал загадками, вводя в ленту повествования разнообразные истории и сказки, и когда в своих рассказах подводил итог, ставил человека перед определенным фактом, так что уже читатель не мог сосредоточиться на этом моменте, вследствие того, что его внимание было поглощено яркостью создавшихся красок. «Автор, для того чтобы передать свои идеи, пишет книгу. Зашифровывая знаки, он использует материальные элементы, которые так же будут доступны человеку, несущему данную идею знаков. Кодируя информацию в виде знаков, семиотическая система является хранителем информации. Книга, таким образом, является материальным носителем информации, своеобразной субстанцией для передачи идей»[25]. Таким образом, его рассказы, как информационный носитель тайных текстов, могли прочесть только посвященные, на кого они в принципе и рассчитывались.
Но данный способ передачи информации был далеко небезопасен, так как он мог
