язвительно усмехнулась. – Молодая, ничем не обременённая. Не то, что я…
– Ты тоже молодая, – смягчив голос, Элина снова подошла и обняла мать, – и тоже не обременённая.
– Нет, Элечка… – уже совсем тихо ответила Ирина Германовна. – Уже не молодая. И обременённая… Знаешь, сколько мне вменили обязанностей? Хоть до ночи из больницы не уходи. Хотя… с другой стороны, и – хорошо. Забываюсь…
– Мам… – Элина немного помолчала, как будто собираясь с духом. – А, если папа вернётся… Ты его простишь?
– Он не вернётся…
– Ну, откуда ты знаешь? – Элина попыталась заглянуть матери в глаза. – Другие ведь возвращаются!
– Я не хотела говорить… – Ирина отстранилась от дочери и, пройдя назад к дивану, устало опустилась на мягкое сиденье. – Он подал на развод. Позавчера пришла повестка…
– Он что… – услышав новость, Элина вновь почувствовала, как в груди закипает волна возмущения. – Он что, совсем сдурел?! Ну, я сейчас… Сейчас я ему позвоню!
– Не надо!.. – глядя, как дочь мечется по комнате в поисках телефона, Ирина Германовна, попыталась её остановить. – Элечка!.. Не надо…
– Как – не надо?! – та возмущённо остановилась напротив. – Я всё ему скажу!.. Совсем с ума сошёл!.. Ну, ладно, ушёл, всё бывает… Но на развод-то зачем подавать?!
– Вот и я… – мать вытерла ладонью слезу со щеки. – Я так же… Вроде уже осознала, что Серёжа ушёл… даже начала смиряться. А когда повестку увидела – снова всё оборвалось… Стало так больно… В тысячу раз больнее, чем тогда, когда он мне всё рассказал.
Глядя, как мучается мать, Элина мучилась сама… Она искала и не находила слов утешения, всё больше и больше склоняясь к мысли, что их, этих самых слов, просто нет. Мысли об отце сейчас заставляли её метаться из крайности в крайность… Ей было тяжело даже представить, что она вычеркнет навсегда его из своей жизни, она готова была простить его и принять всё так, как есть, лишь бы не потерять его навсегда… И, в то же самое время, боль, обида, неприятие его поступка вызывали у неё чуть ли не физическую боль, спустя какое-то время трансформирующуюся в полное опустошение и желание забыть о человеке, которого она называла своим отцом.
Кое-как взяв себя в руки, Элина посмотрела на часы – скоро должны были прийти муж и сын. Ей совсем не хотелось продолжать в их присутствии тяжёлый разговор.
– Что же он наделал… – не обратив на это внимания, Ирина Германовна уронила лицо в ладони. – Что же он наделал…
– Успокойся, мама… – чувствуя, что истерика затягивается не ко времени, перед самым приходом Игоря, Элина попыталась уговорить мать. – Нужно жить дальше.
– Я не знаю, как жить… Он всё пустил под откос, всё разрушил… Он убил меня, понимаешь?… Убил…
– Мам… ну, хватит… Жизнь на этом не закончилась. – Резко развернувшись, Элина вышла на кухню.
– На следующей неделе юбилей у Корецких… – Ирина Германовна проследовала за дочерью. –
