жали руку наставнику. Общую оценку выставили «отлично», повели Лёшку на теорию. Калягин до того перенервничал, что не мог идти в коптёрку, его Зосимов отпустил, сказал, чтобы он успокоился за работой. Ученик ответил на десяток, не меньше, вопросов, получил заслуженную пятёрку и был возвращён в цех. В комиссию пригласили Калягина и, как потом узнал Лёшка, мастер ФЗО извинился перед наставником: дескать, деталь он принёс с «перебором» по трудности изготовления, это уже попахивало 3—4 разрядами токарного искусства.
***
За Алексеем закрепили старенький, но вполне ещё надёжный (безотказный) револьверный станок, единственный, сохранившийся в цехе. На стенке закрепили табличку с надписью: «Токарь 2 разряда А. Сапрыкин, член КМБ (комсомольско – молодёжной бригады) В. Ухова» Столом с ним поделился Калягин, отдал два нижних ящика, куда и была бережно уложена деталь, выточенная на экзаменах по токарному делу. Душа у Лёшки пела, хотелось бежать на работу, но его сразу поставила на место нормировщица Клава: только с 8 утра до 14 часов дня и ни минутой больше, за эксплуатацию труда малолетки можно было серьёзно получить по шапке.
Пошли на заказ болты, разные по размерам, поскольку токари – сдельщики подстраивались под нужды ремонтников станков. «А мне какая разница, какие точить болтишки, – думал Лёшка, – правда, с крупными попроще и дело поскорее ладится… Но зато мелких можно, как семечек, налузгать». Готовую продукцию он складывал в брезентовую рукавицу, показывал бригадиру и бежал к Клаве: кто-то из девчат принимали выработку, записывали на его счёт.
В конце очередной недели к Алексею подошёл бригадир, попросил выключить станок, сказал:
– Брат, ты куда гонишь-то? За неделю обошёл всех пацанов… Я понимаю, мы на сдельщине, но отрываться-то тоже нехорошо. А если бы тебе полную смену надо было бабахать? Ты бы загнал нас всех, к едрене фене. Покури, походи по цеху, пообщаяйся пять минут с ребятами, переключись чуток…
– Так я не курю… А с ребятами общаемся в обед, чай пьём, бутерброды едим, за жизнь говорим.
– Понимаешь, Лёх, нам могут нормы увеличить, да, мало ли чего придумают, если мы так будем зарабатывать…
– Так я только ученические и получал три месяца. Хочется по-настоящему заработать!
– Я тебе всё сказал. Смотри, как бы не пожалеть потом, как бы поздно не было…
Калягин через час позвал молодого коллегу к станку, заговорил шёпотом:
– Лёш, есть нормативы, ты их кроешь только так… Значит, и остальные могут работать лучше и быстрее. А они не могут… Или не хотят, людям комфорт нужен, чтоб расслабиться можно было. Ты хотя бы первые месяцы после разряда не гони, встанешь на ноги, тогда и будем диктовать наши условия. А, усёк, малой? На-ка вот, покумекай, из болваночек можно насадки выточить на резец, ускоришь выработку ещё процентов на 30—40. Но это на будущее, я помогу, рацпредложение
