но от еды Конрад отказывался, только пил жадно и много. Но в ответ на внимание нового хозяина благодарно лизал ему руки, и тот с трудом сдерживал слезы. И вспоминал при этом не Гошу, который воспитал собаку, а Терентьева, который, хотел сожрать Конрада!
Через неделю пес повеселел, начал есть, и научился ловко ползать, опираясь на сильные передние лапы. «Заживает, как на собаке», – это было про Конрада.
– Что удивительно, – говорил ветврач, осматривая пса после того, как снял с него гипс, – очень часто у молодых маленьких собак переломы срастаются очень тяжело, а у таких мощных овчарок все происходит куда быстрее. Правда, мелкие собачки, как блохи, скачут даже со сломанными лапами, а эти с пониманием относятся к лечению и терпеливо ждут, когда все закончится.
И спросил у Конрада, глядя в его умные глаза:
– Ну, что, парень, соскучился по улице? Гулять хочешь?!
Пес стриганул ушами на слово «гулять».
– Работать он хочет, – вставил Стас, и Конрад встрепенулся, и если бы его не удержали за ошейник, то встал бы.
– Лежи-лежи! – остановил его Стас. – Отработал, кажется… А, док, вы как думаете?
– Думаю так же. Перелом был очень сложный, и можно сказать с уверенностью, что он будет прихрамывать. Но не это главное. Наверное, психика у пса все-таки пострадала. И большой вопрос, будет ли он после всего, что случилось, искать мины и взрывчатку. Все-таки, это собака! Вот, если бы с ним можно было поговорить…
* * *
Первая вылазка на прогулку стала для Стаса Горенко и Конрада настоящим испытанием. Не смотря на то, что минно-розыскной пес уже уверенно стоял на ногах, Стас чувствовал себя рядом с ним, как с ребенком, который делает первые шаги. Он покрывался испариной, когда собаку заносило в сторону. Хотя, это было, наверное, скорее оттого, что пес долгое время провел в четырех стенах тесной питерской «хрущобы».
Конрад тогда быстро устал, и домой они возвращались с остановками у каждого столба. Не дойдя до дома, притормозили у вкопанной под березой скамейки. Пес посмотрел на хозяина, будто бы говоря ему: «Давай, посидим!»
– Давай, посидим! – откликнулся Стас.
Он присел на скамью, а пес примостился рядом. Задние лапы у него разъехались, и он пытался подтянуть левую, которая слушалась меньше, чем правая. А получалось у него плохо, и лапа дрожала мелко.
Стас помог ему: скинул тапок-шлепанец и ногой аккуратно подвинул больную лапу. Пес благодарно посмотрел на него. Мелочь, а приятно! Из таких мелочей складывается все.
Вокруг носа собаки кружилась муха. Пес следил за ней, и когда она, обнаглев окончательно, нарушала личное собачье пространство, он страшно щелкал зубами. Муха улетала, а пес виновато смотрел на хозяина. «Видишь, даже такую тварь, как надоедливая муха, поймать не могу», – говорил его взгляд.
– Да, ладно, братишка! Не горюй! – сказал ему Стас,
