Хвойная настойка…»
Милый, милый август! Хвойная настойка,
озера лесного солнечный озноб…
Празднично настолько, радостно настолько,
что раздухарится самый нудный сноб.
Перепала малость от большого лета —
корабельных сосен ржавая руда,
бормотанье леса, угасанье света,
желтые кувшинки, темная вода.
«И за окном, и в зеркале ноябрь…»
И за окном, и в зеркале ноябрь —
прилип к стеклу, недоброе суля мне.
Давнишней раны рваные края
бросать пора бы склеивать соплями.
Меня опять ноябривает он,
я знаю эту подлую ухмылку.
В глазах темно, в ушах унылый звон,
но я бреду на кухню и в бутылку
лью воду, и бамбуковый росток
на подоконник ставлю – знак, что явка
провалена, чтоб никакой браток
сюда не лез, голодный, как пиявка.
Небесной манны снежная крупа
просыплется и к вечеру растает,
но рана, как народная тропа,
не зарастает, нет, не зарастает…
III
Насквозь
«Лучший выход всегда насквозь»! —
он вскочил, процитировал Фроста
и решительно выпал в окно.
«Да… – подумал, кровавя сугроб, – это правда —
надежно и просто,
но мучительно больно, и стыдно, и в целом смешно».
Встал, шатаясь, куда-то побрел, на ходу выбирая осколки…
А она, помаячив красиво в разбитом окне,
полетела, нелепо взмахнув рукавами из алого шелка,
и, рыдая, упала, как роза, на утренний снег.
Возвращались в обнимку продрогшие, мир и любовь источая.
Дверь открыла старуха-соседка и, тихо шипя, уползла.
Наложили друг другу повязки, попили горячего чая,
и мужчина пошел на работу. А женщина снова легла.
Леда и лебедь
Леда-спартанка, супруга царя Тиндарея,
томно разделась у речки, сомлев на жаре и,
нежно алея сосками,
бедрами влажно сверкая,
в быструю воду вошла, вся медленная такая.
Что это там, в камышах, так тревожно белеет?
Лебедь плывет! Ослепительный царственный лебедь!
С каждым мгновением ближе,
с каждой секундой смелее:
щиплет, как девку, жемчужных грудей не жалея,
властным толчком раздвигает тугие колени!
Вот олимпийский напор! Налетает, как кочет,
пыжится, топчет – никак, познакомится хочет…
Это тебе не чахоточный номер балетный!
Бог снизошел —
поняла изумленная Леда.
Нет бы шепнуть горячо:
– Ты робеешь, я знаю!
Леда, отдайся! Озолочу, как Данаю…
Сахарно-белым бычком подманил он Европу…
Да хоть вонючим хорьком – откажись-ка попробуй!
Нет бы лелеять-ласкать-колыхать-колыбелить,
нежить. как в люльке, меж крыл,
чтоб от ласки слабея,
Леда
