раз! Иди, не то он тебя выпорет.
Забыв, что сердится на сестру, Верити подтолкнула ее к двери.
– Как бы папа не грозился, он никогда не наказывает домашних. – Имоджен застыла на пороге и обернулась. – Какой ужас! Чуть не забыла свой ридикюль и веер.
Верити отмахнулась.
– Беги к папе! Я вынесу их тебе к карете.
Имоджен пошла по коридору настолько быстро, насколько ей позволяло платье. Перед лестницей она все же замедлила шаг. Сломанная нога – худшее наказание в сравнении с теми, которые для нее мог придумать отец. Хотя, признаться, она охотно провела бы ближайшие несколько месяцев дома, никуда не выезжая. Оказавшись в холле, девушка поспешно направилась к библиотеке. Герцог оставил дверь открытой, чтобы было ясно, где его искать.
Он стоял возле пюпитра, на котором покоилась семейная Библия. Имоджен подумала, что ее дела плохи, раз уж отец готовится к предстоящему разговору посредством чтения Ветхого Завета.
– Добрый вечер, папенька!
Девушка сделала маленький книксен и улыбнулась той своей улыбкой, которую отец неизменно находил обворожительной.
– Когда вы в последний раз мыли уши, леди Имоджен Сантер?
– Думаю, сегодня утром. – Увидев, что отец хмурится, дочь поспешила поправить себя: – Хотя нет, это было вчера, перед сном. А почему вы спрашиваете? – вежливо поинтересовалась она.
– Почему? Я скажу вам почему, скверное вы дитя! Вы заставили меня ждать двадцать минут.
– Простите, папенька! – Имоджен приподнялась на цыпочки и чмокнула отца в щеку возле подбородка. Рост девушки составлял всего пять футов и три дюйма[2], поэтому выше она просто бы не дотянулась. – Марджори завивала мне волосы, и ни вы, ни я не вынудили бы ее управиться быстрее, чем это возможно. Я спустилась, едва она закончила.
– Вы заставили меня звать вас трижды, юная леди!
– Четырежды, папенька! Значит ли это, что я заслужила порку? – спросила она с самым серьезным видом.
– Порку? Какого дьявола… Да я ни разу в жизни не приказал никого выпороть! – Тут герцог увидел в темно-синих глазах дочери искорку лукавства. – Но, если вы и впредь будете меня огорчать, дитя мое, я могу изменить своим принципам.
Девушка мягко взяла отца под руку и повела к софе.
– Может, это Верити вас огорчила, сэр? Я в последнее время вела себя самым примерным образом. Спросите у маменьки!
Герцог присел рядом с дочерью.
– И какой, по-вашему, я услышу ответ? Ваша добрейшая матушка нянчится с вами непростительным образом. Вы с Верити обе избалованы донельзя!
Имоджен улыбнулась, поскольку герцог баловал своих дочерей ничуть не меньше, чем это делала мать.
– А матушка сказала бы, что это вы, сэр, слишком к нам снисходительны. – Ей очень хотелось поцеловать отца, но Марджори столько усилий вложила в ее прическу! Поэтому пришлось поступить по-другому: Имоджен придвинулась к отцу и стала теребить
Дюйм – один метр шестьдесят сантиметров.
