уже отмечалось выше, XІX век стал для сравнительного правоведения протяженной точкой начала эволюционного роста. Наиболее значимой причиной всплеска интереса к данной области научного знания эмпирического происхождения стала почти тотальная для континентальной Европы кодификационная «мистерия». Франция и Германия, Австрия и Италия[11] заражались друг от друга юридическими формулами, знаками и символами, приемами и способами ведения систематизационной правотворческой деятельности. Внутреннее сравнение потеряло свою былую популярность, уступая место своему внешнему аналогу. В данном образе сравнения теперь нуждалось не только юридическое сообщество, но и сама государственная машина и ее функциональные механизмы.
Однако не только сугубо функциональные причины детерминировали выход сравнительного правоведения на светлую, заметную сторону юриспруденции. В данном вопросе имелись весьма значимые и доктринальные основы системного характера. Речь идет о двух направлениях гуманитарной мысли – исторической школе права и немецкой классической философии.
Обращаясь к конкретным путям исторического развития права Германии, представители исторической школы сосредоточили свое внимание на рецепции римского права, германском праве и соотношении этих двух систем[12].
Для данного социального течения наиболее распространенным приемом компаративной мысли стало диахронное сравнение. Основатель исторической школы права Фридрих Карл фон Савиньи в опубликованной в 1814 году работе «О признании нашей эпохи в законодательстве и юриспруденции» утверждал, что право должно основываться на изучении истории. «История даже младенчества народа, – писал Ф. К. Савиньи, – остается всегда благородной учительницей, а в такой век, как наш, у нее появляется еще одна и более светлая функция, которую она должна исполнить. Ведь только она сохраняет живую связь с первоначальным состоянием народа; с утратой этой связи любой народ теряет лучшую часть своей духовной жизни»[13].
Также важным элементом доктринальной конструкции в рамках исторической школы права следует считать и идею народного духа. Обосновывая данную доктринальную конструкцию, Г. Ф. Пухта отмечал, что «право есть общая воля всех членов правового общества… Все члены народа соединены этим общим юридическим сознанием, как общим языком, общей религией (если она естественная) в один союз, основанный на телесном и духовном родстве, выходящий за пределы семейной жизни, возникшей вследствие разделения человечества… Начало права лежит вне государства, причем имеется в виду не только сверхъестественное его происхождение – путем заповедей Божьих, но также и естественное – путем национальной воли. Государство предполагает право, но, в свою очередь, служит необходимым восполнением последнего; они оба имеют сверхъестественное и естественное происхождение, они основываются на божественном порядке и воле человека как члена нации»[14].
Однако
