BN 978-5-4474-9792-7
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
Десантники надежно заблокировали чеченское село несколькими БМД и БТРом, перекрыв все выходы из него с трех сторон; с четвертой стороны находился крутой обрыв, подмываемый стремительной обмелевшей рекой. Пока командиры на косогоре, обильно покрытом инеем, договаривались о деталях предстоящей операции с местной администрацией, приехавшей со старейшинами на белой «Волге», «вэвэшники» и СОБР томились в ожидании начала зачистки у «бээмпэшек» и «Уралов».
– Ты чего там, Серега, притих? – спросил старший прапорщик Стефаныч, обращаясь к младшему сержанту Ефимову, который у лица держал сухую веточку. – Все нюхаешь что-то.
– Запах женщины, – тихо пробормотал тот, виновато улыбаясь. – Вот веточку сорвал, запах обалденный.
– Ты что, рехнулся? Какой еще запах?
– Какая женщина?
– Совсем тут дошел до ручки, скоро на кусты будешь бросаться!
– Изголодался, молодой кобелек!
– Тут одними вонючими портянками может пахнуть да дерьмом с кровью, – счищая щепкой налипшую грязь с подошвы ботинка, резюмировал угрюмый лейтенант Трофимов, которого «собровцы» уважительно величали Конфуцием.
– Дай-ка сюда! – старший лейтенант Колосков, по прозвищу Квазимодо, протянул руку.
– Да, что-то есть неуловимое, – отозвался он, бережно возвращая Серегину драгоценность.
– Ну-ка, – мрачный Конфуций поднес к изуродованному шрамами лицу сухую веточку.
– Да ты ладонью прикрой от ветра. Выдувает. Ну, как? Теперь чувствуешь?
Подержав с минуту, Трофимов молча, как бы нехотя, вернул ее Ефимову. Веточка пошла по рукам.
– Дайте понюхать-то, – нетерпеливо канючил первогодок Привалов с протянутой рукой.
– Тебе-то зачем? Сопля еще зеленая!
– Где тебе знать-то, что такое баба! – вставил «„собровец“» Савельев, грубо отшивая мгновенно залившегося краской Привалова. – Да и насморк у тебя, шмыгалка-то не работает, все равно ни хрена не учуешь! Только добро переводить!
Рядовой Ведрин в свою очередь, уткнувшись носом в веточку, громко засопел, втягивая воздух.
– Ну, Джон Ведрин, ты даешь! – громко заржал Стефаныч, откидываясь всем телом на башню. – Это же запах женщины. Тут надо нежно, легонько вдыхать, а ты как портянку нюхаешь или лепешку дерьма, чудила! Всему вас, молокососов, учить надо.
– Да ну вас, козлов вонючих! – обиделся Ведрин и спрыгнул с БМП. Поправив бронежилет, он направился к Мирошкину и Свистунову, которые в стороне забавлялись с овчаркой Гоби.
– А что это за растение? – поинтересовался вдруг Конфуций.
– А черт его знает! Вчера отломил ветку с какого-то куста на зачистке в Курчали.
– Может, это мирт. Слышал, запах у него необыкновенный, – поделился своим предположением рядовой Самурский.
– Да, Ромка, надо было ботанику в школе лучше учить! – усмехнулся в густые усы прапорщик Филимонов.
– Ну-ка, Серж, дайка еще нюхнуть! – мечтательно протянул контрактник Головко. – А этим хорькам: Кнышу, Чернышову и Чахлому не давай! Тоже мне, эстеты нашлись! Знаю, я их как облупленных, те еще ловеласы, занюхают.
– Виталь, сунь Караю под нос, – посоветовал Приданцеву «собровец» Савельев. – Интересно, как он прореагирует.
– Как? Соответственно своему мужскому полу! Спустит, чего доброго! – нашелся тут же Филимонов.
– Сам, смотри, не спусти!
– Вот надышался до одури, сейчас и от козы безрогой не отказался бы!
– Ну, вы маньяк, батенька! Представляю, ужас, что будет, когда в родные пенаты вернемся!
– Надо нам, ребята, подальше от этого опасного кадра быть, а то вот так зазеваешься, и уже поздно будет, отоварит по первое число. Тот еще половой гигант. Шалунишка!
– Эх, мужики, – мечтательно потянулся Стефаныч. – Помнится, как-то в отпуске был, ну и решил к сестре в Подмосковье в гости смотаться на недельку-другую. Приехал, живу. Городишко небольшой, развлечений никаких, рыбалка с племянниками и все. И надумал сгонять в Москву, посмотреть белокаменную, прошвырнуться по Красной площади, по улице Горького. Это сейчас она Тверская. Встал пораньше, чуть свет. Сел на автобус. Еду. А рядом женщина в кресле дремлет. Миловидная такая. Блондиночка. Губки алые. Пухленькие. Щечки ну прям кровь с молоком. Ехать около двух часов. И тут, братцы, чувствую, как ее хорошенькая головка в беретике клонится к моему плечу. Так мы в Москву и приехали. Слово за слово, познакомились. У нее какие-то дела
