но искать что-то другое уже не было сил. Вскоре к ним подлетел взъерошенный засаленный молодой официант. Максим заказал один кекс и два чая с мятой. Официант предложил покурить марихуану, но Максим отказался. Он не приветствовал употребление наркотиков, кекс же заказал из любознательности. Максим и Рая с интересом рассматривали публику. Слева от них что-то громко обсуждала группа невзрачных, безвкусно одетых девушек лет двадцати, с виду студенток. Справа расположился рокерского вида старикан с вытянутым, похожим на лейку носом и подбородком.
– Интересно, такие лица Гоголь называл кувшинными? – спросил Максим.
Рая пожала плечами. Заведение было окутано клубами дыма с характерным запахом. Спустя минут пять появился официант, он передал старикану папиросу в прозрачном пластмассовом боксе, перед Максимом и Раей поставил шоколадного цвета кекс на пластмассовой тарелке и два глиняных стакана с чаем, накрытых крышкой. Пара в минуту одолела кекс, запив его горячим чаем. Рая удалилась в туалет. Сидящий справа старикан меланхолично раскурил свою папиросу, дым от неё накрыл Максима. «Здесь можно одуреть от одного только воздуха», – решил он. К столику вернулась Рая.
– А заведение это – ещё тот гадюшник, – сказала она, – туалет ужасный, причём платный.
– Мне надоело здесь! – сказал Максим. – Тем более эффекта от кекса никакого нет.
Они попросили счёт. Когда его принесли, Максим был удивлён дешевизною заказа. С удовольствием выйдя на улицу, пара двинулась в путь. Шли быстро, несколько раз меняли маршрут, пытаясь сверить его с картой, поняли, что запутались, но всё равно куда-то шли. Вдруг Максим почувствовал прилив странных ощущений, будто бы его голову чем-то сжали. «Ты ничего не чувствуешь?» – спросил Максим Раю. «Нет, абсолютно!» – ответила она. Между тем с каждым шагом Максим чувствовал, что начинает пылать. Шагов через сто он ощущал себя уже горящим факелом. Максим и Рая вышли на небольшую площадь, здесь стояла группа памятников-мушкетёров из «Ночного дозора» Рембрандта. В каком-то тумане Максим фотографировал возле них Раю, затем Рая фотографировала его. Держа за руку медного истукана, Максим чувствовал, что полностью с головы до ног пылает красно-жёлтым пламенем. Затем они очень долго куда-то шли, шли и шли. Ориентировалась уже одна Рая и ей это удавалось.
– Ты точно ничего не ощущаешь? – спросил её Максим.
– Чуть-чуть как-то теплее стало при ходьбе, – ответила она.
Наконец они оказались в квартале Красных фонарей. Стоящие в освещенных красным витринах-будках проститутки виделись Максиму кривляющимися чудовищами. Квартал оказался длинным, по нему сновала толпа зевак, в основном стайки каких-то арабов. Царящая здесь атмосфера показалась Максиму жуткой, он крепче сжал в своей ладони ладонь Раи. Они шли быстро, Максим ощущал себя катящимся на бешеной скорости огненным шаром.
– Всё! Хватит экзотики! Я хочу в отель! – сказал Максим.
Рая
