еще? – строго повторил Теодор.
– Дождаться, когда они спешатся, – тревожно зачастил Гавино, – и наброситься на главного из них. Только на него одного: он и был для нас целью.
Тут вмешался я:
– Откуда вы знали, кто именно среди них главный?
Наша жертва поглядела на меня покрасневшими, слезящимися глазами:
– Он один был такой… весь важнеющий, в золотом шитье. У него и шапка была не как у остальных – такая высокая, все равно что серебряная.
– И этого хватило, чтобы из всех выделить именно его? – спросил я.
– Так ведь дело-то нехитрое! – затравленно осклабился разбойник. – У остальных-то просто дурацкие шапочки, лиловенькие. А двое так и вовсе были затрапезники.
– Какие еще были у вас указания? – возобновил дознание Теодор.
– Нам посулили надбавку – точнее, тому, кто выколет ему глаза и отрежет язык.
Гавино закашлялся – кашель вырывался из его горла надрывными спазмами, и казалось, что он подавился или что его сейчас вырвет.
– Довольно. – Мой спутник с мрачным видом залепил ему оплеуху. – Не трать мое время. Рассказывай, что было дальше.
– Мы сделали, как нам было велено: сбили его с ног, немного почиркали ножичком, ну а затем бросили его в ближней церкви.
– А затем?
– Взяли свои деньги и ушли. А меховую шляпу больше не видали.
– Что еще за шляпу?
– Да того оглоеда, что появился и дал нам последние наказы. Долговязый такой и в меховой шляпе – вид, как у полоумного.
– И сколько же вам дали? – спросил я.
– Да негусто, – не замедлил с ответом Гавино. Похоже, он уже понемногу очухивался и вновь принимал строптивый вид.
Что-то подсказало мне задать еще один вопрос:
– Та золотая пряжка, видимо, составила хорошую цену?
Гавино, по недомыслию, заартачился:
– Тоже мне цена, за какую-то там бляху!
На этом он и попался. Теодор снова ухватил его за лодыжки и стал поднимать.
– Стой! – забеспокоился разбойник. – Та бляха – совсем иное дело!
Мой помощник уронил его обратно на кровать.
– Объясни, – потребовал он.
– Мы с ребятами решили, что нам недодали. Подумали взять надбавку за свои труды. Если уж брать, то с того, с кого нам по праву причитается.
– И с кого же именно? – слегка опешил я.
– А с тех толстосумов, которых мы перед этим отогнали.
– Но ты же сказал, что вы не знали, кто они, – угрожающе заметил Теодор.
– Это пока мы не сделали работу, – пояснил Гавино. – А затем Беппо сказал, что тот поп, которому мы намяли бока, был на самом деле Папой.
Он нервно шмыгнул носом.
– Но ведь вы должны были узнать его по внешности, – ухватился я за пришедшую мне в голову мысль. – Это же Папа!
– Да мне без разницы! Я в церковь
