поглаживал вороненую сталь автомата, то нервно постукивал пальцами по лакированному прикладу. С такой огневой мощью, казалось бы, нечего бояться, но как по законам физики «плюс» притягивает «минус», так, по закону войны, боевое действие вызывает столь же убойное противодействие. И плохо, если у тебя всего лишь автомат, когда у противника – крупнокалиберный пулемет. Азербайджанцы – народ серьезный, и они вполне могли оказать достойное сопротивление. К тому же их было больше. Телегин помог Джеку с оружием, но из людей выделил только трех бойцов.
– Говорят, у айзеров спецбригада появилась, – подлил масла в огонь Болек. – Боевики из Карабаха, эти все умеют, и стрелять, и убивать…
– Много ты знаешь, – нервно огрызнулся Джек.
Встреча с азербайджанцами была назначена в районе Краснотуевского озера, на Плешивой поляне. Девятый километр Свердловского шоссе, мрачный сосновый лес, полный отрыв от цивилизации. Машины уже шли по тряской проселочной дороге.
– В Карабахе война вовсю идет, – продолжал он, нервно всматриваясь в зеленые заросли. – И если кто приехал к нам оттуда, так это трусы и дезертиры…
– Какой такой Карабах-Барабах? – через силу взбодрил себя Заз. – Войска дяди Васи знаю, а этих и знать не хочу. Там, где ВДВ, там враг не пройдет!
Его натянуто-бравурный тон вызвал у Ефима кислую насмешку. Ложка хороша к обеду, а такой лозунг к настоящему бою, за правое дело… А здесь какая правда? Лить кровь из-за какого-то вшивого рынка, в угоду какому-то Телегину?..
– Тогда флаг тебе в руки, – криво усмехнулся Болек.
Он не служил в армии, но автомат в руках держал уверенно. А может ли он стрелять, покажет время… Ефим поморщился и мысленно сплюнул через плечо. Не хотелось ему геройствовать во имя бандитской славы. Работал бы сейчас на заводе, налаживал бы станочное оборудование, получал бы свои честно заработанные копейки. Сегодня суббота, выйти бы с отцом во двор, сесть за доминошный стол, забить «козла» под стаканчик дешевого винца…
– Атас, братва! Айзеры уже здесь! – набатом прогудел Джек.
Кавказцев было не так уж и много, как ожидалось, десятка полтора против неполной дюжины Джека. Но держались они очень уверенно. И расположились по-хозяйски: на берегу озера дымил мангал, шашлычник в белом халате крутил мясо на шампурах.
На дереве у самой воды висел вниз головой баран. Живой. Увидев подъезжающие машины русских, бородатый толстяк в папахе подошел к дереву, одной рукой схватил барана за голову, другой вынул из ножен кинжал и круговым движением полоснул по горлу. Струя крови выплеснулась прямо в озеро… Ефим понимал, что это было ритуальное убийство, нечто вроде акта устрашения. Дескать, то же самое ждет и вас, русских. Кровью зальетесь, будете умирать в агонии, как несчастный барашек. Понимал, и все ж ему стало не по себе, и он опустил голову, инстинктивно прикрывая горло.
Шашлычник остался у мангала, а боевики уже собрались в кучу. Среди них выделялись двое – толстяк-бородач в папахе и бритый налысо борец-тяжеловес в спортивном костюме. Остальные – неказистые на вид, средней
