твоих великолепий
яркий лубочный фасад
по-потемкински налеплен,
чтоб прикрыть твой голый зад.
Говоришь: народ мне жалко?
Да не жалко ни шиша!
Хоть его и били палкой
(в чем и держится душа?!),
только, видно, не добили,
не пошла наука впрок,
А иначе – на погибель
как народ страну обрек?!
Потому как что Россия —
Богом данная Земля.
Только мы ее – насильем
довели до ручки, бля!
Тары-бары, растабары!
Совесть! Я еще вернусь!
А пока я на Канары
променяю нашу Русь…
– А эти стихи ты когда написал? – спросила Наденька.
– Только что, – ответил он.
Шарабан жизни! Ты куда? Мне пятьдесят! Я не знаю, куда еду. Не знаю!
А что такое роман?
– А что вы делаете? – Крик-Крак подошла к компьютеру, за которым я сидел.
– Я пишу роман.
– Роман? А что такое роман?
– Как тебе объяснить, Крик-Крак? Видишь, за окном растет огромная старая ива?
– Вижу.
– Роман очень похож на это дерево, Крик-Крак. Есть толстый ствол.
А потом ива ветвится, как отдельные сюжетные линии в романе. Смотри, ветви держат крону. Под огромной кроной живут герои, а большие и малые ветви – многочисленные истории, в которые они попадают. Так примерно.
– А почему «У Чугунных ворот»?
– Потому что мне они очень нравятся. Еще их называют Николаевскими. Ты не знаешь. Император Николай I подарил их своей матери Марии Федоровне на день рождения и посвятил свой дар брату Александру в честь его громких побед над Наполеоном?
– Теперь буду знать.
– А мы тоже можем стать героями твоего романа, а, Паучок Толерашка? – спросил Заводной Ключ Города.
– Может быть.
5. Вознесенье.
За все время пребывания на Вознесении Диндар лишь второй раз посещал Зура. Но встретил его Большой весьма радушно, почти сердечно.
Все Вознесение готовилось ко второму тысячелетию христианства, поэтому в Приемной Зура шло обновление интерьеров.
– Не пойти ли нам во внутренний дворик, дорогой Диндар, это очень уютный садик, где действует закон земного тяготения благодаря стараниям Большелобого, как мы называем здесь Ньютона. Там мы могли бы погулять по тропинкам, как на Земле, и спокойно поговорить?
– Как угодно, Ваше Святейшество!
– Ах, оставьте это, дорогой Диндар, поговорим без титулов.
Они пролетели по прозрачному коридору и в конце его оказались на открытой веранде внутреннего дворика. Состояние невесомости неожиданно кончилось, и Диндар почувствовал давно забытую тяжесть своего тела, ощутил почву под ногами.
– Это с непривычки, – сказал Зур, – сейчас все неприятные
