как ветром сдуло.
«Почему именно сейчас? Почему сегодня?» – с раздражением размышлял Штробель. Словно отец издалека снова пытался навязать ему свои правила. Или это лишь подспудная зависть мужчины, не позволявшего ему ни малейшего удовольствия? Или что-то вроде предупреждения?
Штробель перестал листать каталог. Нельзя ведь сравнивать теперешнюю ситуацию с тогдашней, когда он…
Внезапно старая история проступила в его памяти во всех своих деталях, и Штробель позабыл о клиенте. Только настойчивое покашливание заставило его вздрогнуть. Клиент тыкал пальцем в первую страницу каталога:
– Как я уже сказал, я возьму три дюжины этих десертных мисочек по 2 марки 30 пфеннигов! Может быть, вы запишете?
Решение, дававшееся Иоганне с таким трудом, в конце концов было принято вместо нее. В ее отсутствие к сестрам приходил Вильгельм Хаймер. Вообще-то он хотел поговорить с ней как со старшей, но решил удовлетвориться общением с Рут. Благодаря новому скупщику он получил множество дополнительных заказов, и вот теперь ему нужна была помощь с упаковкой, серебрением и росписью мисок, бокалов, ваз и бусин – так он сказал Рут и Мари.
– В день похорон Йооста я не хотел об этом упоминать, вы еще не оправились от горя, – добавил он, а в следующий миг предложил им работать на него. Начинать нужно было завтра же. – Отец ваш был бы доволен.
Рут и Мари едва не лопались от волнения, рассказывая Иоганне о предложении Хаймера. Внезапно оказалось, что место работницы – это не позор, а весьма желанная должность.
После этого Иоганна даже говорить не стала о том, что ей тоже предложили место. В конце концов, если в деревне есть работа, уезжать нет никакого смысла. И все же в груди неприятно кольнуло, когда на следующий день она перехватила одну из посыльных Хаймеров и передала с ней записку для Фридгельма Штробеля, в которой сообщала о своем отказе. Прощай, Зоннеберг! Никакого чернильно-синего платья, никаких клиентов из близлежащих городов и издалека.
Вместо этого вскоре она, надев резиновый передник, уже стояла в мастерской Хаймеров у ванны для серебрения и училась у Гризельды, вдовы Грюн, создавать зеркальную поверхность бокалов.
– Смотри, берешь бокал за ножку и вливаешь из этой трубки пару капель раствора нитрата серебра. – Вдова Грюн показала на трубку в стене, где находилась жидкость, а затем на отверстие в ножке бокала с двойными стенками. – Потом добавляешь еще пару капель восстановителя. И только после этого опускаешь бокал в чан с горячей водой. Без внешнего тепла серебро внутри красиво не осядет, понимаешь?
Иоганна кивнула. Она уже спрашивала себя, зачем нужно постоянно греть конфорку плиты, стоявшей рядом с ними.
– А теперь необходимо действовать быстро! Надо как следует встряхнуть бокал с раствором, чтобы вся внутренняя сторона покрылась им.
На глазах у Иоганны прозрачный стеклянный бокал превратился в серебряный.
– Смотри,
