ее уже не был прямым и стеклянным, словно у куклы, он оживился. Да и руки, которые она невольно сжимала весь день, постепенно расслаблялись. Девушка откинулась на спинку стула и впервые с самого утра почувствовала, что должна что-то сделать или сказать.
Одного из них не стало.
Чем дольше они сидели здесь в молчании, тем больше им не хватало отца. Его громких криков, если ужин не был готов вовремя или Рут положила слишком мало колбасы в картофельный суп. Его размашистых движений, когда он нарезал хлеб или отрубал кусок копченой ветчины.
Первой нарушила тишину Иоганна:
– Отец всегда словно излучал силу… – Она сжала губы.
Рут кивнула:
– Не такой доходяга, как баварцы, хоть Ганс, хоть Фридмар Грау. Но и не жирдяй, как Вильгельм Хаймер.
– Когда отец входил в комнату, на него нельзя было не обратить внимания. Его появление чувствовалось сразу. – Мари произнесла то, что хотела и не могла высказать Иоганна. – Его все уважали, – улыбнулась она. – Помните историю про двух петухов?
Иоганна грустно усмехнулась:
– Отец купил их для меня у Марцен-Пауля. Надеялся, что, если вместо одного петуха будут кричать два, я стану быстрее просыпаться. А потом Марцен-Пауль напился в хлам, пришел к нам и заявил, что отдал отцу не ту птицу – своего призового племенного петуха вместо обычного – и теперь хочет вернуть его обратно.
– Отец просто встал перед ним, и Марцен тут же поджал хвост.
– А толку от петухов так и не было.
Сестры хмыкнули и снова замолчали.
– Кто же теперь позаботится о нас? – спросила Мари.
Иоганна бросила на нее строгий взгляд: «Не спрашивай об этом! Только не сегодня. И не завтра».
– Когда ты была маленькой, он всегда называл тебя принцессой, помнишь? – спросила она.
Мари навсегда осталась его малышкой.
– Принцесса и ее воздушный замок в мыльном пузыре… Он говорил, что когда-нибудь придумает для меня сказку. Но так и не успел. – На глаза у Мари снова навернулись слезы.
– Зато он делал тебе мыльную воду для пузырей, – сказала Рут. – Эти ужасные мыльные пузыри… – Она нарисовала в воздухе шар.
– А отец понимал меня. Ему нравилось смотреть на радужные полосы, так же, как и мне. На небе он наверняка увидит множество ярких радуг. Ему понравится. – Мари всхлипнула. – Кроме того, там он будет с мамой.
Ее грусть оказалась заразительной, и сестры перестали сдерживаться.
Через некоторое время Рут убрала мокрую от пота прядь волос со лба и, всхлипывая, произнесла:
– Что-то мне вдруг вспомнился французский заказ от Фридгельма Штробеля, на который нам дали ровно две недели. Это было пять лет назад, в 1885 году.
– Боже мой! – всплеснула руками Иоганна.
От дуновения ветра затрепетали огоньки пламени.
– Заказ для французской парфюмерной фабрики! – Увидев неуверенность на лице Мари, она продолжила: – Неужели ты не
