3х 10 в минус седьмой степени кюри на литр. Не исключался и более мощный – залповый – выход охлаждающей воды из бассейна. Тогда в здание № 5 было бы просто не войти. Уровень излучения поднялся бы в сотни раз.
Так в феврале 1982 года Северный флот был поставлен перед угрозой серьезной экологической катастрофы, если не сказать большего. К сентябрю радиоактивной воды из бассейна убегало уже около 30 тонн в сутки. Возникла опасность оголения верхних частей хранящихся сборок. Если бы речь шла только о радиоактивном заражении местности, это было бы полбеды. Но внимательный осмотр здания № 5 показал, что на дне бассейна образовался завал из сорвавшихся с цепей чехлов. Цепи, на которых они висели, ржавели, обрывались под солидной тяжестью, и на дне образовалась целая баррикада.
– А в ней могла образоваться критическая масса?
– Могла… – раздумчиво отвечает мой собеседник. – Еще как могла со всеми вытекающими последствиями в виде цепной реакции и неминуемого тогда ядерного взрыва. И где – в заливе, на другом берегу которого стояла целая флотилия атомных подводных лодок…
Тогда еще мир не знал слова «Чернобыль», как не знал он и названия губы Андреева Но Чернобыльская авария – ничто по сравнению с тем, что могло разыграться на берегу глухоманного фиорда. Ядерный взрыв вблизи границы с Норвегией и Финляндией мог нанести непоправимый ущерб этим странам. О жителях Кольского полуострова и говорить не приходится.
Не было и нет на планете Земля более насыщенного ядерными материалами места, чем Кольский полуостров: тут и флотилии атомных подводных лодок, и атомные ледоколы, и ядерные арсеналы, хранилища и могильники радиоактивных отходов… Историки говорят, что в древние времена здесь процветала цивилизация гипербореев. Она погибла, считают они, в результате какого-то чудовищного катаклизма, возможно – сверхмощного ядерного взрыва. История повторяется. Или же собиралась повториться в конце двадцатого века нашей цивилизации…
Она бы и повторилась, если бы в России не было таких офицеров, как капитан 1-го ранга Владимир Булыгин… Именно ему предложили возглавить аварийно-восстановительные работы. К тому времени Владимир Константинович был одним из самых опытных радиохимиков в советском флоте. За спиной выпускника Бакинского военно-морского училища были уже и дезактивационные работы на первом советском атомном подводном ракетоносце К-19 после серьезной аварии с ядерным реактором, и десятки перезарядок активных зон на подводных атомоходах, и создание уникальных установок для очистки радиоактивной воды…
– Мне сказали: эта работа займет 15 лет. Я ответил: или мы сделаем это за год, или ищите себе другого руководителя.
Для начала решили заделать трещину. Но как ее обнаружить? Предложили спустить в бассейн водолаза, который бы и нашел место лопнувшего стыка и заделал бы его. Я сказал: «Если так, то дайте мне ножницы для стрижки овец и я
