него. Они немного посидели в машине, все еще держась за руки. Четыре месяца они старались не прикасаться друг к другу, оказавшись вблизи суда. За ними всегда следили. Возможно, кто-то из присяжных или репортеров. Важно было проявлять максимальный уровень профессионализма. Команда юристов, связанных узами брака, настолько удивляла многих, что Пейтоны старались относиться друг к другу как коллеги, а не как супруги.
И во время разбирательства редкие моменты, когда они могли быть вместе, случались где-то вдалеке от суда или других публичных мест.
– О чем ты думаешь? – спросил Уэс, не глядя на жену Его сердце бешено колотилось, лоб взмок. Он все еще держался за руль, пытаясь расслабиться.
Расслабиться. Хорошая шутка.
– Мне никогда не было так страшно, – ответила Мэри-Грейс.
– Мне тоже.
Повисла пауза, пока они, тяжело дыша, смотрели, как автобус с оборудованием для съемок чуть не задавил пешехода.
– Сможем ли мы пережить проигрыш? – сказала она. – Вот в чем вопрос.
– Нам придется его пережить; у нас нет выбора. Но никто не говорил, что мы проиграем.
– Вот именно! Пойдем.
Они присоединились к остальным сотрудникам своей маленькой фирмы и вместе с ними вошли в здание суда. Там же, где и всегда, на первом этаже у автоматов с прохладительными напитками, их ждала клиентка, истица Дженет Бейкер. Едва увидев их, она сразу начала плакать. Уэс взял ее под одну руку, Мэри-Грейс – под другую, и они повели Дженет вверх по лестнице в главный зал суда на втором этаже. Они могли бы отнести ее туда на руках. Она весила меньше сотни фунтов и постарела на пять лет за время процесса. Дженет пребывала в глубочайшей депрессии, временами в полубреду и, хотя не страдала анорексией, просто не могла принимать пищу. В тридцать четыре года она уже успела похоронить мужа и ребенка и сейчас стояла на пороге завершения страшнейшего судебного процесса, который, как она теперь втайне думала, лучше было и не начинать.
Зал суда находился в состоянии полной боевой готовности, словно вот-вот должны были посыпаться бомбы и завыть сирены. Множество людей просто кружили по помещению, или искали места, или нервно болтали друг с другом, стреляя глазами по сторонам. Когда Джаред Кертин и вся армия представителей защиты вошли в боковую дверь, все вытаращили глаза, как будто Кертину было известно что-то такое, чего не знают все остальные. День заднем в течение последних четырех месяцев он старательно доказывал, что умеет видеть то, что скрыто, но в тот момент лицо его ничего не выражало. Он что-то спокойно обсуждал с подчиненными.
У другой стены, всего в нескольких футах, чета Пейтон и Дженет садились на стулья у стола истца. Те же стулья, то же положение, та же тщательно продуманная стратегия, чтобы произвести впечатление на судей тем, как одна несчастная вдова и два ее одиноких юриста борются с гигантской корпорацией, располагающей массой средств и возможностей. Уэс Пейтон бросил взгляд на Джареда Кертина, их глаза встретились,
