Ее двери можно было запереть снаружи, а окна не открывались. Опущенные жалюзи создавали постоянный полумрак. В коридоре у палаты на всякий случай поставили двух охранников.
О том, чтобы Патрика перевезти куда-то, не могло пока идти и речи. Электроды оставили глубокие раны на его груди и ногах. Боль еще давала о себе знать, особенно в костях и суставах. В трех местах: на груди, бедре и на икроножной мышце – раны были особенно глубокими; четыре других врачи квалифицировали как ожоги второй степени.
Лэниган так страдал, что консилиум принял решение держать его на седативах. Причин торопиться с его переправкой не было: пока ведомства договорятся, кто займется им в первую очередь, пройдет несколько дней.
В полутемной палате негромко звучала спокойная музыка. Лежавший под капельницей, полной дарящего забвение легкого наркотика, Патрик размеренно посапывал в лишенном сновидений сне и не подозревал о назревающей дома буре.
В августе девяносто второго года, через пять месяцев после исчезновения миллионов, жюри присяжных города Билокси признало Патрика Лэнигана виновным в краже денег. Все собранные улики с очевидностью указывали именно на него, и оснований подозревать кого-либо другого у суда не имелось. Поскольку противозаконная акция была совершена на территории другого государства, следствие по делу находилось в юрисдикции ФБР.
Шериф округа Гаррисон вместе с окружным прокурором начали совместное расследование убийства мужчины, похороненного под именем Лэнигана, но вскоре вынуждены были переключиться на другие, более срочные и важные, проблемы.
Теперь же все возвращалось на круги своя.
Назначенную на вторую половину дня пресс-конференцию отложили, и представители нескольких государственных ведомств собрались в кабинете Каттера, чтобы попытаться проанализировать складывавшуюся ситуацию. Совещание проходило в довольно накаленной обстановке. С одной стороны стола сидел Каттер и его коллеги из ФБР, подчинявшиеся приказам Мориса Маста – государственного прокурора, осуществлявшего общий надзор за соблюдением законности в штатах, расположенных к западу от Миссисипи. Напротив них разместились Рэймонд Суини, шериф округа Гаррисон, его правая рука Гримшоу – оба терпеть не могли ФБР – и излагавший их позицию Т. Л. Пэрриш, прокурор Гаррисона и прилегающих к нему районов.
Государство против штата, гигантский бюджет против каких-то крох. Борьба самолюбий. Каждой из сторон хотелось заполучить Патрика Лэнигана в свое исключительное и безраздельное владение.
– Он подпадает под действие нашего закона о смертной казни, – сообщил Т. Л. Пэрриш.
– Мы можем подойти к вопросу с точки зрения федерального закона, – едва ли не робко заметил Маст.
Пэрриш с улыбкой опустил взгляд на столешницу. Конгресс только что утвердил федеральный закон о преступлениях, за которые могла быть назначена смертная казнь, однако в тексте почти ничего не говорилось о механизме действия этого закона. Принесенный на подпись президенту закон
