курсе событий.
– Тебе не в чем их обвинить, Патрик. История и в самом деле удивительная.
– Спасибо.
– Когда ты захочешь поговорить?
Повернувшись на бок, Патрик посмотрел на выкрашенную белой краской стену.
– Меня пытали, Сэнди, – негромким, ломающимся голосом произнес он.
– Кто?
– Опутали тело проводами и пустили ток. Они издевались надо мной до тех пор, пока я не заговорил.
Поднявшись, Сэнди подошел к кровати, положил руку на плечо друга.
– Что ты сказал им?
– Не знаю. Не могу вспомнить все. Меня накачивали наркотиками. Кололи вот сюда, смотри. – Он поднял левую руку, чтобы Сэнди увидел следы уколов.
Тот нащупал и повернул выключатель стоявшей на столе лампы.
– О Боже!
– Спрашивали только о деньгах. Я терял сознание, приходил в себя, и тогда они вновь включали ток. Боюсь, что о ней я все же проговорился, Сэнди.
– О своем юристе?
– Да, о ней. Каким именем она назвалась?
– Лиа.
– Хорошо. Пусть будет Лиа. Я мог проболтаться о ней. Я почти уверен, что сделал это.
– Проболтаться кому, Патрик?
Он закрыл глаза; ноги его пронзила боль. Осторожно перевернувшись, Патрик устроился на спине, опустив простыню до груди.
– Взгляни, Сэнди. – Он указал на пятна ожогов. – Вот доказательства.
Сэнди склонился, чтобы посмотреть на ужасные красные следы.
– Кто это сделал? – спросил он.
– Не знаю. Кто-то. В комнате их было много.
– Где это происходило?
Патрику стало жаль друга. Сэнди хотел узнать, что случилось, но его интересовала не только пытка. Как и весь мир, Сэнди горел желанием узнать детали похищения денег. История и на самом деле была захватывающая, однако Патрик не был уверен, много ли он может рассказать. Подробности автомобильной катастрофы не известны никому. Однако своему другу и адвокату Патрик мог открыть то, как его захватили и пытали. Он вновь натянул простыню повыше.
– Придвинь стул поближе и сядь, Сэнди. И выключи свет – он меня раздражает.
Сэнди торопливо выполнил просьбу, усевшись как можно ближе к постели.
– Вот что они со мной сделали, Сэнди, – сказал Патрик в полумраке.
Он начал с Понта-Пору, с пробежки и машины, у которой спустила шина…
В день похорон отца Эшли Николь исполнилось ровно двадцать пять месяцев. Девочка была слишком маленькой, чтобы помнить Патрика. Единственным мужчиной в доме был Лэнс, тот самый человек, которого она всегда видела рядом с матерью. Время от времени Лэнс подвозил ее до школы. Время от времени все они обедали дома, как настоящая семья.
После похорон Труди спрятала фотографии и остальные свидетельства совместной жизни с Патриком. Имени отца Эшли Николь никогда не слышала.
Однако
