перестань! – взмолилась Оля. – Я ничего не придумываю, это все правда!
– Правда?.. – Он перестал хохотать и резко пересадил ее с коленей на диван. – Ну, и где же ты была все это время?
– Я не помню! – закричала Оля.
– А как же ты пришла в себя?
– Тоже не помню! Шла по городу, пока не оказалась у себя, в Гусятниковом, и тут нос к носу столкнулась с Агнией… А как увидела ее, то сразу вспомнила, кто я и что я.
Викентий с недоверием передернул плечами:
– Но… Не на улице же ты жила все это время?..
– Не на улице, – убито согласилась она. – Погоди минутку…
Она принесла из другой комнаты те вещи, что были на ней.
– Вот.
– Что это? – настороженно спросил он.
– Это было на мне, когда я очнулась. Платье, туфли, белье…
Викентий брезгливо поднял за бретельку изящный шелковый лифчик белого цвета.
– Стильная штучка… – задумчиво произнес он. – Не дешевле двухсот долларов. Я, кстати, собирался подарить тебе к свадьбе нечто подобное…
– Ты так хорошо разбираешься в женском белье? Впрочем, не важно… – спохватилась Оля.
– Еще как важно! – рассердился он. – Ты вернулась в дорогом белье, мокасинах «мэйд ин Италия», и платье, платье… – он принялся вертеть в руках белый трикотаж.
– «Мэйд ин Англия» платье, – машинально подсказала Оля.
– Не всякий врач-физиотерапевт позволит себе купить подобные штучки.
– Так я это и не покупала!
– А кто?
– Не знаю! – в отчаянии закричала Оля. – С того момента, как пряталась на чердаке, и до тех пор, пока не очнулась в Гусятниковом, я ничего не помню!
Некоторое время они молча смотрели друг на друга.
– Кеша, милый…
– Молчи! Не называй меня милым! – Он схватился за голову. – Боже мой, Оля, что ты со мной делаешь…
– Я ничего с тобой не делаю, я пытаюсь рассказать тебе правду.
– Правду? Я буду последним идиотом, если поверю во всю эту ерунду с амнезией… – выдохнул он. – Хотя нет. Это очень удачная выдумка: мол, не помню ничего – и все. Без комментариев, как говорится…
– О чем ты?
– По-моему, ты все это время была у своего… у своего бывшего, – с трудом произнес Викентий. Схватил ее за руку и тут же выпустил. – Ну вот, и маникюрчик, ко всему прочему… Ты удрала от моей матери и все это время жила у него. А потом вернулась, потому что… почему ты вернулась, а?
Так получилось, что Оля имела неосторожность рассказать когда-то Викентию о своем предыдущем романе, чего делать никогда и ни при каких обстоятельствах не следует, ибо самолюбие не всякого мужчины может это выдержать.
Прежний Олин возлюбленный был этаким плейбоем, весело прожигающим жизнь – разумеется, из этого романа ничего серьезного не получилось. Оля нисколько не сожалела, что рассталась с ним, и теперь
