До этого он трудился редактором в «Коламбиа ло ревью», затем – в «С энд П», ушел оттуда и теперь жил в хижине у ручья и редко отвечал на телефонные звонки. За какие-то тринадцать месяцев пребывания в фирме он превратился из амбициозного молодого сотрудника в почти невменяемого недоумка, спавшего за письменным столом. Успел вовремя уволиться и уехать из города. Саманта часто о нем вспоминала, обычно с некоторым оттенком зависти.
Облегчение, страх и унижение. Ее родители оплатили довольно дорогое подготовительное обучение в одной из престижных школ округа Колумбия. Затем она с отличием окончила университет в Джорджтауне и получила диплом в области политических наук. Потом безо всяких усилий поступила в юридический колледж, который тоже окончила с отличием. И тут же, после того как она прошла стажировку секретарем в федеральном суде, не меньше дюжины крупных фирм предложили ей работу. Словом, первые двадцать девять лет жизни ей сопутствовал почти оглушительный успех, поражений она не знала. То, что ее вышибли с треском и столь бесцеремонно, ужасно угнетало. А то, как ее выводили из здания под присмотром, казалось оскорбительным. Это была не какая-то мелкая шишка, которую можно набить за время в целом успешной карьеры.
Все же в цифрах можно было найти хоть какое-то утешение. Со времени падения «Леман» тысячи молодых профессионалов лишились работы. Несчастье лучше переживать вместе и все такое прочее, но в данный момент она не испытывала сострадания к кому бы то ни было.
– Карен Кофер, пожалуйста, – бросила Саманта в трубку. Она лежала на диване совершенно неподвижно, стараясь дышать ровно.
– Мам, это я. Они это сделали. Уволили меня. – Она закусила нижнюю губу, изо всех сил стараясь не расплакаться.
– Мне так жаль, Саманта. Когда это произошло?
– Примерно час назад. Вообще-то неудивительно, но верится с трудом.
– Понимаю, детка. И мне неимоверно жаль.
За последнюю неделю они не говорили ни о чем другом, кроме как о возможном увольнении.
– Ты дома? – спросила Карен.
– Да, дома, и в полном порядке. Блит на работе. Я ей еще не говорила. Вообще никому пока не сказала.
– Мне страшно жаль.
Блит была ее подругой и сокурсницей еще по Колумбийскому колледжу, но работала в другой крупной фирме. Они снимали эту квартиру вместе, однако отдалились друг от друга. Когда приходится вкалывать по семьдесят пять или сто часов в неделю, общаться особо некогда. Дела на фирме Блит тоже обстояли неважно, и она ожидала худшего.
– Со мной все хорошо, мам. Даже отлично.
– Ничего не отлично. Почему бы тебе не приехать домой на несколько дней?
Дом был своего рода движущейся мишенью. Мать снимала очаровательную квартирку неподалеку от Дюпон-серкл, отец арендовал небольшую квартиру в кондоминиуме рядом с рекой в Александрии. Ни в одном из
