это заметил и, спохватившись, одолжил мне свой пиджак.
– Спасибо. Гораздо лучше. – Я искренне улыбнулась, но не получила улыбки в ответ.
– Прости, я не подумал. – Не знаю, относилась ли эта фраза к сегодняшнему вечеру или к той старой истории, но, в любом случае, говорил он на полном серьезе.
– Не думала, что ты умеешь извиняться.
– Я тоже.
Он привлек меня к себе и поцеловал в лоб – совсем как тогда, в первый день, когда он притащил в академию свою дурацкую арфу.
– И я больше не буду тебя торопить, – пообещал он. – Просто скажи мне, когда будешь готова.
– Готова к чему? – не поняла я.
Лис поднял в воздух обе руки, словно они были куклами в его импровизированном театре. И когда руки начали приближаться друг к другу, я затараторила:
– Все-все, больше мне объяснений не требуется. – И мы оба засмеялись.
– Тин, скажи, тебя что-то беспокоит? – спросил Лис, когда веселье улеглось.
Я подумала, что хуже сегодня уже не будет, и призналась:
– Вообще-то да. Меня много чего беспокоит.
Он ждал, пока я соберусь с мыслями.
– Во-первых, как я уже сказала, я боюсь даже думать о том, что со мной будет, когда все это закончится. Во-вторых, – я загибала пальцы, чтобы не сбиться, – я пытаюсь понять, где заканчивается действие зелья, и начинается моя собственная глупость. И в-третьих, мне кажется, я постепенно начинаю верить в то, что происходит. Я забываю про зелье и думаю, что так и должно быть. Это неправильно.
Лис выслушал меня крайне внимательно, но, что в этот момент творилось у него самого в голове и на сердце, я угадать не могла.
– Похоже, мой брат был прав.
– В чем?
– Я действительно трус, – сказал он, и больше в тот вечер к этой теме мы не возвращались.
Домой я добралась уже под утро. Родители то ли еще не пришли, то ли уже ушли, поэтому можно было не красться, как мышка. А на пороге меня поджидал черный кот.
– Эй, приятель! – Я потрепала животное по голове. – Давно не виделись! И где ты все это время пропадал?
Кот только загадочно мяукнул, а затем проскользнул в дом и был таков.
Снова я обнаружила его только тогда, когда собиралась ложиться спать. Оказывается, смывать косметику и снимать ослепительно-красивое вечернее платье далеко не так же приятно, как наносить первое и надевать второе. Включив ночник в причердачной комнатке, месте моего обитания, я увидела черного кота, нагло восседающего на тумбе у кровати.
– А я смотрю, ты осмелел, дружок. Смотри, чтобы тебя не поймали родители, иначе уже на следующий день окажешься где-нибудь на мусорной свалке. Эй! И не смей топтаться немытыми лапами по моей кровати! Я там сплю вообще-то!
Но коту, казалось, было наплевать. Тогда я быстро схватила его за задние лапы и потащила в ванную отмывать.
– Ты думаешь, что раз ты черный, то и грязи на тебе не видно? – приговаривала я, намыливая
