какой-то гул, будто бы доносившийся снизу. Дронго открыл окно и высунулся наружу. Похоже, под ним работала система кондиционирования воздуха, издавая этот громкий, надоедливый шум. Он поморщился, закрыл окно, затем спустился вниз, к портье.
– Извините меня, – сказал Дронго по-русски, – но мне кажется, что в моем номере слишком шумно. Вы не могли бы поменять мне номер? У меня пятьсот сорок шестой номер.
– Сейчас посмотрю, – ответил портье. Набрав код на компьютере, он взглянул на экран и утвердительно кивнул головой. – Пожалуйста, девятьсот двадцать третий. Ваши вещи перенесут.
Через несколько минут Дронго был уже в другом номере, окна которого выходили на реку. На другой ее стороне ярко светились огни старой Риги. Дронго сел на кровать. Как давно он здесь не был! В молодости он очень любил приезжать сюда вместе с родителями. Юрмала и Сигулда, какие давние воспоминания! Прибалтика всегда казалась немного заграницей, здесь был некий европейский шарм, который не мог исчезнуть даже за несколько десятилетий общей страны. Обычно они останавливались в центральной гостинице «Латвия», люксы которой начинались у лестницы. Дронго закрыл глаза. Как давно это было! С тех пор прошло уже двадцать пять лет. Господи, неужели так много? Впервые он приехал сюда с матерью в семьдесят девятом году. Тогда ему было около двадцати. И он упросил ее оставить его в Риге. Мать уехала, оставив его на три дня одного. Одного в чужом городе. Он казался себе таким взрослым! Почувствовав, как от ностальгии разрывается сердце, Дронго достал телефон и набрал номер. Пришлось долго ждать ответа.
Наконец раздался знакомый, родной голос.
– Мама, – прошептал он, – ты извини, что я не звонил последние два дня. Я сейчас в Риге, только что прилетел.
– А мы ждали твоего звонка, – ответила мать. – Между прочим, у нас уже третий час ночи, и мы с отцом очень перепугались из-за твоего звонка.
– Извини, – пробормотал Дронго, – мне просто захотелось услышать твой голос. Ты помнишь, как привезла меня в Ригу в семьдесят девятом? И разрешила остаться одному? Помнишь?
– Конечно, помню, – матери уже перевалило за восемьдесят, но голос у нее был по-прежнему молодой, задорный. Она до сих пор преподавала студентам, помня каждого из своих выпускников в лицо и по имени.
– Если ты в Риге, то навести семью моих знакомых, – попросила мать, – ты ее помнишь. Это Сюзанна Силивесторовна Яковлева. Она была ректором университета. Помнишь, как они приезжали к нам в Баку в восьмидесятые годы? Ты должен их помнить. У нее было трое внуков.
– Обязательно позвоню. У меня есть их телефон.
– Она, наверно, уже умерла, – вздохнула мать, – но ты можешь навестить ее дочь и внуков. Ты меня слышишь? Передай им от меня привет.
– Передам. Я хотел сказать спасибо.
– За что?
– За все. И за то, что тогда оставила меня одного. И за то, что верила в меня. И вообще за все.
– Какой ты стал сентиментальный! – удивилась
