юстицию, омбудсмана, гильдейские, городские коммуны и муниципальные общины. И еще многое человек не изобрел в намерении47, а распознал в себе и вокруг в готовых уже именах, что-то назвал иначе, поправил и прирастил48, многому покорился, кое-что понял и продолжает фантазировать, чувствовать49, думать и заблуждаться в установлениях права, следовать им, противиться и даже этим их признавать50.
Но за верой в право, чтобы войти в бесконечное с нею в соперничество и участвовать в мироустройстве, приходят верования, где действуют и преобладают дух и душа, слово, разум и воля, вообще психические способности51. Духовная, пневматическая52 этика со временем еще разовьется, но и первичные дарования, скажем, способность видеть, уже добавляют праву новизны и подвижности. Зрение влечет не столько к «правоте», сколько к «прямизне», с которой человек может зрительно (умозрительно), т. е. уже от себя самого проложить свои линии и предпочесть их природным и сложившимся околичностям. Это дает намек на свободу (независимость) от объективной и навязанной обстановки с ее рельефами и путями, как и от врожденных тяготений самого человека. Обычным взглядом и внутренним зрением он переступает линии номосов и lex’ов, конов и межей, невольно представляя и затем вольно предпочитая очевидно лучшие – ровные пути и явно полезные решения. Затем и право человек понемногу сместит к обозримой равномерности и очевидному благу по знаменитой римской формуле – aequum et bonum. Доверие к зрительным и другим ощущениям, а потом и к духовным дарованиям вплоть до воли и разума, располагают людей следовать себе и дают им немного воли от природных предрешенностей, от заведенных ритуалов и табу и даже от гнета судьбы. Такие предчувствия и предверия обнадеживают и соблазняют отойти от косных установлений ради рациональных кратких решений, которые глаз и ум предъявят и проведут прямо, вопреки тому, как шли бы ноги и как вынуждали бы ландшафты или незапамятные уложения.
Склонность к прямым, линейно-вертикальным направлениям заметна и теперь, когда рассудочно-волевые решения предпочитают закону и суду; когда в досаде на «пустые» правила и путаный процесс видят благо в политической, административной прямоте с ясными ее указаниями и директивами; когда «бездушных» строгих процедур бегут, чтобы все решил верный глаз начальства, его распорядительная «простота» и «душевная» человечность.
Смешение двух верований протекает в столкновении разнонаправленных начал, где одну сторону держит ассоциативное (буквально – связующее) мировидение или неясное предчувствие, в котором интуиция, воображение, проницательность соединяют все что ни есть нитями ясных и видимых либо тайных, магических соответствий и причин, подчиняя их законам все тела, предметы, движения и судьбы. По этим законам, например, на растущей луне в рост идут злаки, животные или остриженные волосы из веры в ту между ними связь, что если растет одно что-нибудь, то и другое что-то, связанное с ним, беспричинно,
