повелел да прогнать пинками за ворота. Сим глупость случившаяся и кончилась… – Квасур погладил окладистую, любовно вычесанную бороду, украшенную лишь одиноким цветком василька. – Однако же в памяти моей столь странный гость отложился, и когда беглые смертные, Лю́бым с Печоры согнанные, у Москвы оседать начали и главного из лесовиков проклинать, то, по описанию, уж очень он на чужака, мною поротого, похож оказался…
– На Лю́бого-лесовика все мы и гадали, и ворожили, судьбу его искали, – перебила бога-бортника Макошь, – однако же нет в сем мире его следов. Либо прячется хорошо, колдовства остерегаясь, либо и вправду не из земель иных он к нам заявился, а из времен чужих и далеких. Возможно ли сие, Троян?
Худощавый и безбородый, с широко раскрытыми глазами, придающими круглому лицу малость испуганный вид, рыжий и курчавый бог пространства и времени запустил пятерню себе в прическу, почесал голову.
– Ну-у, как бы… Кабы не имелось времен иных в виде сложившемся, как бы ворожбой своей мы прошлое и будущее поверять могли? Коли смотрим в годы иные, словно на двор через калитку, стало быть, существует он, сей двор-то иновременный. А коли есть, то почему бы из него к нам не перебраться? Ворота, понятно, в другие годы забиты накрепко, ну так ведь при нужде особой и через тын завсегда перелезть возможно…
– Меня, родичи, замысел сей безумный с самой весны мучает, – призналась Макошь. – Однако же, покуда оставалась надежда на союз со скифами, я его от себя отгоняла. Коли на ворога управа простая и надежная имеется, к чему безумствам предаваться? Ныне же сложилось так, что ворогов у нас стало вдвое более, а союзники пропали начисто. И потому хочу совета испросить у вас, родичи. Как вы приговорите, так и поступим… Коли един пришелец из времен грядущих смог таково лесовиков изменить и силы их приумножить, что, еще недавно гонимые, они теснить нас стали во всех местах и реках, то, может статься, пятеро потомков наших, корня Сварогова, впятеро сильнее лесовика окажутся и помогут нам и волков обратно в чащи загнать, и богиню Табити в войне неминуемой одолеть?
Хозяйка Вологды оглядела гостей внимательным взглядом.
– Смогут, не смогут, а отчего бы и не попытаться? – громко согласился Стрибог. – От сего чародейства дела наши всяко хуже не окажутся. Токмо средь потомков надобно не абы кого, а самых лучших, самых родовитых и чистокровных отобрать! Тогда, глядишь, с бедой и управимся.
– Попытка не пытка, – пожал плечами Даждбог. – Хуже нам всяко не станет, то брат верно заметил.
– Три тысячи лет? – Усень протянул бороду-косичку между ладоней. – Просто глянуть, каковы наши дети через сто поколений станут, и то любопытно. Но сможешь ли ты сотворить сие, Троян?
– Все мы из зеркала в зеркало переходить способны… Разница же меж верстами и годами токмо лишь в дальности пути, – пожал плечами бог времени и пространства. – Я так мыслю, зеркала у потомков наших имеются. А значит, коли силу крепкую приложить, можно из наших зеркал в зеркала
