берег,
Что вокруг бушуют волны,
Вьются чайки в черных тучах,
Крепнет ветер штормовой.
Оля Данилова слушает в дверях, полуоткрыв рот.
Неужели ты не видишь,
Неужели ты не знаешь,
Что моя душа, как парус,
Переполнена тобой!
Овация. И вдруг голос Царева.
Царев. Здравствуйте.
Тишина. Публика видит в дверях вооруженных. Пауза.
(Поднимая маузер.) С места не сходить. Тихо. Что за собрание?
Тарасов. Вечер поэтов.
Царев. Какой политической организации?
Тарасов. Никакой. Мы политикой не занимаемся.
Царев. На! Собралось триста человек в одном помещении – и не занимаются политикой. Кому вы говорите! Чем же вы тогда занимаетесь?
Гуральник (бурно вскакивая с места). Поэзией! Вы слышите: по-э-зи-ей!
Мадам Гуральник. Замолчи, тебя не спрашивают.
Дочь. Папа, не волнуйся.
Гуральник. Не беспокойтесь.
Солдат (он уже давно кипит). Да что ты с ними цацкаешься? (Поднимает винтовку, страшным голосом.) Какая ваша платформа, душа с вас вон?!
Царев. Тихо!
Оля Данилова показывает на афишу, наклеенную возле двери.
Оля. У них вечер поэтов. Это бывает.
Тарасов. Вот, вот. Именно вечер поэтов. Тонко подмечено. Можно продолжать?
Оля. Ух, какой вы скорый!..
Тарасов (всматриваясь в Олю). Откуда ты, прелестное дитя?
Оля. Кто? Я?
Тарасов. Конечно. Какой сюрприз!
Оля. А чего сюрприз?
Тарасов. Я думал, вы – фурия революции, а вы – мадонна Мурильо!
Оля (не совсем поняв, но с гневом). Сами вы Мурильо.
Тарасов. Нет! Клянусь небом! Откуда вы взялись?
Оля. С Малого Фонтана.
Тарасов. Рыбачка?
Оля (высокомерно). Гражданин, вас это не касается.
Царев. Оружие есть?
Тарасов. А как же. Имеется. Вот оно. (Вынимает карандаш и потрясает им над головой.) Оружие поэта. Карандаш. Графитный, граненый, как штык вороненый!..
Вокруг смех, аплодисменты.
Царев. Брось дурака валять. Я спрашиваю: оружие есть? Объявляйте. А то найдем – расстреляем на месте. Ну?
Публика в нерешительности переглядывается, выворачивает карманы.
Голоса. Нет оружия. У меня нет. У меня нет. Тоже нет.
Орловский (осторожно вынимает из кармана и кладет под стул маленький браунинг). Нет.
Царев. Хорошо. По распоряжению губревкома вечер закрывается. Идите домой.
Публика и поэты выходят из зала мимо Царева, Оли и солдата. Тарасов гордо держит перед собой карандаш. Царев смеется.
Царев
