как обычно, коротала эту бесконечно длинную декабрьскую ночь на турецком диване в мастерской, завернувшись в старый вытертый плед Востокова. При свете ночника она пыталась читать «Восстание ангелов» Анатоля Франса в подлиннике. Перед рассветом она забылась, и вдруг ее разбудила сильная стрельба под окном. Сквозь грохот шторма Ольга Ивановна услышала крики на пляже и даже уловила слова русской команды. Она осторожно отогнула маскировочную штору и увидела в окне мельканье электрических фонариков. Тогда она поняла, что это десант. Стрельба продолжалась, но теперь уже где-то в другом месте, дальше от дома.
Когда рассвело, Ольга Ивановна, дрожа от холода и страха, выглянула из дома. Буря вырвала из ее рук трясущуюся дверь и распахнула настежь. Штормовой прибой волок по обледеневшему берегу разбитую десантную шлюпку. На пляже в беспорядке валялось несколько пустых ящиков из-под боеприпасов и окровавленный труп немецкого солдата, уже успевший обледенеть. Множество тяжелых следов, пробивших ледяную корку пляжа, виднелось на изуродованном песке. Следы вели в сад и дальше. Но в саду уже никого не было. Лишь поломанные кусты тамариска показывали направление, в котором действовал десант. Теперь уже бой шел в деревне, откуда моряки выбивали немецкий гарнизон.
В саду свистели шальные пули. Шторм неистовствовал. Горы стонали. За могилой Востокова вспухали тучи черного дыма. Это горел дальний город. Норд-ост приносил оттуда грохот взрывов, потрясавших окрестности.
Ольга Ивановна бросилась обратно в дом, с трудом заперла за собой дверь и несколько суток – она не помнит сколько – провела одна, прислушиваясь к звукам боя, которые то приближались, то удалялись, то надолго смолкали, то вдруг начинались с новой силой. А шторм продолжал бушевать еще злее. Брызги, замерзая на лету, как крупная дробь, секли стены дома и выбивали стекла.
На вторую или третью ночь Ольга Ивановна вдруг почувствовала, что в ходе боя произошел какой-то зловещий перелом: с гор по деревне ударили немецкие пушки, а затем ручные гранаты стали рваться в саду.
И все повторилось, как в первую ночь, но только в обратном порядке.
Когда автоматы застрочили на пляже, Ольга Ивановна поняла, что моряки отступают. Видимо, их осталось совсем мало. Их огонь становился все слабее и реже. Это была агония. Внезапно раздался резкий стук в дверь. Стучали прикладом. Ольга Ивановна легла на диван и закутала голову пледом, чтобы больше ничего не слышать, ни о чем не знать. Стук повторился. Тогда она, повинуясь непреодолимому чувству, более сильному, чем страх, взяла со стола ночник. Дрожа с ног до головы, она открыла наружную дверь и увидела моряка в расстегнутом бушлате. Он проворно вошел в дом, говоря на ходу:
– А ну, гражданка, давайте собирайтесь в какое-нибудь укрытие. Куда у вас тут выходят окна? Мы сейчас будем занимать огневую позицию.
Вдруг он пошатнулся, чуть не упал на Ольгу Ивановну, но сделал усилие, удержался
